Как-то подзабыла сказать, что начала смотреть новый MTVшевский сериальчик про лесбиянок. Сезон — 8 серий с 20-минутным метражом, так что ничего не теряю. Да и к тому же сюжет интересен, актеры симпатичные.

Так вот, сюжет:

небольшая простынка

есть две лучшие подруги Карма и Эми. Первая стремится к популярности, хочет секса с самым клевым парнем школы и вообще на все готова ряди того, чтобы ее заметили. Второй же наплевать на все это, но она поддерживает свою лучшую подругу, потому что «ты мой лучший друг, я хочу, чтобы ты была счастлива».
Школа у них необычная для Техаса, ибо тут все супер-современные и ЗА права геев. И самый популярный, в плане вечеринок и прочей тусни, парень в школе — открытый гей. Ну, и у него есть друг натурал, который реально самый клевый парень школы, и с которым хочет трахнуться Карма. Однажды Шенй с Лиамом (гей и его друг натурал) идут по школьному двору и видят Эми и Карму. И Шейн с чего-то принимает их за лесбиянок. И эпик фраза: «Всегда хотел дружить с лесбиянками. Они идеально подходят».
Вот он приглашает их на свою вечеринку и там публично объявляет их лесби. И при этом предлагает толпе в его доме сделать их королевами бала не выпускного Ну, и тут к ним приходит популярность. Лиам обращает внимание на Карму, потому что «каждый парень мечтал заняться сексом с лесбиянкой». Все знают их имена, и они риалли становятся королевами бала.
Эми правда сначала противится тому, чтобы притворяться лесби, но Карма ее упрашивает и оп-ля! Эми целует ее, чтобы доказать реальность их отношений, и подвисает. И далее весь сюжет крутится около того, что Эми осознает свою влюбленность в Карму, а Карма желает первого раза с Лиамом, изливая лучшей подруге свои рассуждения на тему своих планов о нем.
Ещё у Кармы толерантные родители с какими-то своими сдвигами, которые рады тому, что дочь лесбиянка, а вот у Эми мать — ведущая прогноза погоды, отчим — тоже какой-то важный хер, и сводная сестричка-стервозина, которая такая типичная блонди, в любой другой школе щемящая бы всех этих лесби и прочих.
И на фоне всего этого безобразия Алла вновь ступила. Алла зашипперила Шейна (открытого гея) и Эми (потенциальную лесбиянку). Учитывая, что даже актер, играющий Шейна, открытый гей, то это просто финиш. Но у них ахуенный броманс в последней серии был. Ну, броманс — это для всех остальных, а для моего шипперского сердца — это были намеки, ага. Хотя в общем-то намеков там нет, но они больно хорошо бы подошли друг другу и я даже обоснуй нашла для фичка. Только, когда его писать?!

Минутка фангерлинга (картинка)

Мое ОТР на промо #яумир

@темы: ТВ-шоу, восхищатьсяпоклонятьсяобожать, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Ну, а че? я всегда так оправдываю глупые поступки, ага

@темы: фесты, ФБ-2014

---

Я закончу все фесты, добью Колену и напишу хороший внятный мини (а может и миди, а может сборник миников) по этому арту. Ибо это неипическиа идея. У меня все.
Кликните на превьюшку и восхититесь.

@темы: фики, дисней, коробка с идеями, планы

---

Алла пошла и насмотрела себе пару заявок на Дисней-фест #апочемубыинет

@темы: фесты, фики, дисней

---

Название: Связанные
Фандом: Сотня
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 1500 слов
Пейринг/Персонажи: Монти/Октавия/Джаспер
Категория: гет, пре-слэш, джен
Жанр: херт/камфорт
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: явные намеки на тройничок; абсолютно не вычитано.
Краткое содержание: Они засыпают втроем. Монти чувствует, как Октавия закидывает на них обоих свои длинные ноги, а Джаспер тяжело сопит ему в ухо. Ему невероятно тепло, словно под двумя одеялами сразу, и Монти осторожно гладит Октавию по немытым волосам и трется носом о жилетку Джаса, проваливаясь в сон.
Примечание: Монти-центрик


— Мерфи собирается убить Джаспера! — крик Октавии похож на крик птиц, что летают между вершин деревьев, растущих в лагере: обеспокоенный, короткий, резкий.
Монти живо перепрыгивает железные балки, сбивая браслеты, которые Октавия выгребла сегодня из пепла костра, и хлопает люком, что есть силы. Он падает коленями на далеко не ровный люк, буквально вдавливая ладони в холодный металл и расцарапывая подушечки пальцев. Октавия чем-то громко скрипит и бросает прямо на его руки стальное бревно. Это больно, но крики разъяренного Мерфи, доносящиеся снизу, и сильные удары, сотрясающие люк с другой стороны, заставляют забыть о боли и быстрее, быстрее прилаживать палку к крышке люка.
Это все равно не выглядит надежно, хотя Мерфи уже оставил идею пробраться наверх, но Монти и Октавия сидят вдвоем на люке, перекинув ноги через балку. Их руки крепко-накрепко сцеплены в замок и с каждым новым стоном Джаспера Октавия лишь сильнее сжимает пальцы Монти.
К утру возвращаются Финн и Кларк. Октавия отодвигает в сторону всю презрительность к Принцессе, и едва не толкает ее к Джасперу, понимая, что, если не поможет Гриффин, не поможет никто.
Монти сидит чуть дальше и даже не думает помогать. Не потому что не хочет, совсем нет. Просто не выходит у него ровно держать миску с треклятым чаем и смотреть, как лучший друг все ещё колеблется умирать или жить. У Октавии получается держать чашку у губ Джаспера, да ещё и приговаривать что-то о том, что он выкарабкается. Она изредка кидает взгляды за плечо, на Монти, и посылает ему ободряющую улыбку, которую он ловит вместе с новой, несоразмерно большой с предыдущими, порцией кислорода.
В конце концов, Джаспер вновь улыбается и шутит, правда охает от боли, когда Монти слишком крепко сжимает его в объятиях, но это не так уж и важно, честно говоря. Главное, что дыры в груди у него больше нет, а остальное уже второстепенно.
Монти почти не выходит из капсулы, постоянно пытаясь провести связь с “Ковчегом”. Кларк время от времени говорит ему, что если у них не получится установить связь с людьми, то им самим придется выживать на Земле. Она говорит много пугающих вещей о том, что им придется создавать свое общество, свой город, свою страну и вообще заново населять Землю. И он, Монти, единственный с мозгами, и что потерять его они не могут, иначе точно сдохнут. Ее слова похожи на сценарий придурковатого фильма об Апокалипсисе, но Монти лишь дергает уголком губ и вспоминает, что был далеко не лучшим учеником, предпочитая курить травку, нежели заниматься ботаникой.
Когда Монти наконец выбирается из капсулы, потому что Октавия и Джаспер ушли в лес и предупредили, чтобы за ужином он спустился сам, то ему кажется, что солнце светит слишком ярко. Хотя в общем-то уже вечер, но глаза, привыкшие к полумраку и искусственному освещению “дневных” ламп, не желают привыкать к естественном свету.
Он морщится, осоловело моргает и идет к костру, чтобы взять кусок чего-нибудь съедобного. Его тощую руку перехватывает чья-то грубая, сильная ладонь, сминающая рукав, словно фантик.
— На еду надо зарабатывать, неудачник, — говорит ему парень, сверкая дикими глазами. И, откровенно говоря, Монти не знает откуда у него берутся силы выдохнуть в ответ вопрос:
— Каким образом?
Парень мерзко ухмыляется и недовольно щурится от слишком правильной речи Монти, который хотя бы английский не прогуливал в свое время.
— Дерись. Выиграешь — пожрешь, — он толкает Монти в плечо, и тот отлетает на добрых метра два. Ему под ноги падает нож, сделанный из обломков капсулы, и Монти пораженно смотрит на самодельное оружие, предложенное ему.
— Кто пойдет с ним? — громогласный крик парня разрывает ему барабанные перепонки, а рев толпы вообще лишает слуха.
Он теряется в звуках и думает, что так все и должно было закончится, именно так и никак иначе. Он слабый и не выживет здесь; не вы-жи-вет.
— Тронешь его, и я оторву твою блядскую голову и буду пинать ее до границы с землянами, ты понял меня, ублюдок? — рядом раздается хладнокровный голос Октавиии, который разрывает фоновый шум, смешанный из свиста, криков и прочего галдежа.
Монти видит, как Блэк шагает вперед, буквально заслоняя его плечом. Она откидывает волосы на спину и поднимает в руках арбалет. Самый настоящий, мать его, арбалет!
С другой стороны молчаливо вырастает Джаспер, у котрого в пальцах шесть дротиков. А может и больше, только у Монти все троится в глазах. Единственное, что он понимает, что Джас на его стороне и они с Октавией перебьют всех этих жалких недо преступников, если они посягнут на него, Монти.
Парень, что заставлял его драться за еду, с опаской отходит назад, кидая в их сторону добрый кусок жареного мяса. Такого куска хватит на пятерых, хоть он и немного измазан в грязи.
Октавия и Джаспер, оглядываясь, отводят его обратно в капсулу, тщательно запирая люк. Они смеются, словно ничего не произошло, и аккуратно делят еду, будто незаметно откладывая лучшие кусочки Монти.
Монти решает, что глупо заострять на произошедшем внимание, и просто просит их показать оружие. Оба мнутся сначала, но потом он обещает усовершенствовать и арбалет, и дротики, и Октавия первая протягивает ему оружие.
Он возится с этим хламом весь вечер, удивляясь, как с этим можно хоть что-то делать, не то что убивать. К утру, у Монти на руках есть почти автоматический арбалет с колчаном в девять стрел и накрепко спаянные, отбалансированные дротики, которые не смогут развалиться, не долетев до цели.
— Как? — округляет глаза Октавия, и Монти пожимает плечами, указывая подбородком на “мертвые” браслеты, которые он расплавил над огнем.
Джаспер с силой сжимает его плечо, обнимая одной рукой, а Октавия крепко целует в щеку. Они так и сидят втроем, пока Монти рассказывает о том, что за эту неделю вспомнил все о чем лишь читал в школе. Он рассказывает о многом: о том, как определить стороны света; о том как из собранных ими яблок выжать сок, а потом забродить и сделать крепленое вино; о том, что на определенной глубине в этих местах можно найти каолиновую глину, из которой можно слепить посуду или даже игрушки-свистульки.
Они засыпают втроем. Монти чувствует, как Октавия закидывает на них обоих свои длинные ноги, а Джаспер тяжело сопит ему в ухо. Ему невероятно тепло, словно под двумя одеялами сразу, и Монти осторожно гладит Октавию по немытым волосам и трется носом о жилетку Джаса, проваливаясь в сон.
Джаспер и Октавия единственные, кто к нему приходит, не считая Кларк с ее неизменно пугающими проповедями. Финн изредка заглядывает к нему, но едва произносит пару слов, Беллами так же лишь просовывает голову в люк, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке, и тяжело спрыгивает с лестницы.
Джас рассказывает, что там, снаружи, назревает какая-то революция. Октавия болтает ногами и грустно подтверждает это, играясь с дротиками Джаспера. Кажется, Беллами не в состоянии удержать эту толпу преступников.
— И вы думаете в это вмешиваться? — будто мимоходом спрашивает Монти, раскручивая очередной браслет, однако по его напряженной спине можно понять, что ответ ему дико важен.
— Нам наплевать, — откровенно говорит Октавия, и Джаспер добавляет:
— Я, Октавия и ты. Всех остальных — на девятый круг Ада.
Губы Октавии кривятся в усмешке, Монти показывает им большой палец, а Джаспер лишь пожимает плечами, ведь он всего лишь сказал то, о чем думали все.
Впрочем, благодаря Беллами, Октавия и Джаспер попадают на первый ряд представления в повешаньи Мерфи. И когда Октавия рвется, чтобы помешать, Джаспер заслоняет ее, втыкая дротик в ключицу обидчику. Ему от этого не становится особо больно, и он с силой бьет лбом в его нос. Октавия готова разразится проклятьями и, к чертовой матери, разодрать глотку этому идиоту, не обращая внимания ни на суматоху с Мерфи, ни на Джаспера, что лежит на земле.
Лиана с тяжелым грузом сбивает с ног незадачливого врага, и Монти салютует Октавии с невысокой скалы. Она едва заметно улыбается и с силой бьет в живот покалеченного нападавшего, с удовольствием ругаясь.
Джаспер поднимается на локтях и громко смеется на то, как Октавия буквально ногами забивает парня. Никто даже не думает лезть. Толпа молча смотрит на разъяренную Блэк, истерично смеющегося Джаспера и Монти, который болтает ногами, сидя на скале между деревьев.
— Команда Блэк энд ЭмДжи — один, все остальные — ноль! — кричит Октавия и протягивает Монти пластиковый пакет с отбродившим соком. Когда она впервые его принесла, оба парня, словно по команде, разинули рты, но Блэк лишь сказала, что умеет выделять полезную информацию.
Они вновь спят в верхнем отсеке, в капсуле, свернувшись в удобный клубок. Закинув друг на друга ноги, сплетя руки и перемешав запахи тел в один, общий.
Однажды, когда Кларк приходит с новой порцией предупреждений, Монти говорит ей, что может создать связь с “Ковчегом”. Все недоверчиво радуются. Все, кто в курсе ситуации, конечно. И Джаспер осторожно втыкает штекер в разъем, удачно сжигая все платы системы.
Кларк бледнеет и уходит. Она сейчас больше всего походит на недовольную принцессу, едва сдерживаемую рамками этикета. Финн следует за ней.
— Я, наверно, проклят, ребят. Вы лучше скиньте меня с обрыва, а? — бормочет Джаспер, подтягивая колени к подбородку. Он вскидывает на них взгляд, и они оба отмечают его красные глаза. Джаспер, конечно, не рыдает, но явно близок к тому, чтобы сорваться в банальную истерику.
— Ты не проклят, — говорит ему Монти и треплет за волосы, утыкаясь подбородком в ямку его плеча.
— Мы любим тебя, — вторит ему Октавия и неловко целует в уголок рта, переплетая пальцы с пальцами Монти, что лежат на плече Джаспера.
— Мы любим тебя, — кивает Монти и ведет кончиком носа по щеке Джаспера.
Сон Джаса в эту ночь спокойный и размеренный. Монти в этом точно уверен: он знает, каково спать в центре.
Поддержка друг друга — главный залог того, что они выживут.
Ну, а все остальные... На девятый круг Ада.

@темы: сотня, фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Драбблы по сотне, недостойные отдельного поста.

Ставки; Финн/Октавия; 198 слов

— Ставки сделаны. Ставок больше нет, — невесело ухмыляется Финн, глядя на закоченевший труп Уэллса.
— Ставки? — Октавия подходит со спины и становится близко-близко, касаясь подбородком его плеча.
Она морщит носик, провожая взглядом Кларк, которая порывается разрыдаться над телом Яхи, судорожно проверяя его давно упавший до нуля пульс.
— Ставки, — кивает Хоторн и чуть оборачивается на нее, добавляя, когда замечает ее непонимающий взгляд: — Как в казино. Покер, карты, проигрыши.
Октавии ничего не говорят эти слова: она — не Финн, которого знал весь Ковчег и знакомство с которым не желал признавать ни один порядочный человек, она просидела восемнадцать лет под полом, разглядывая книжки без картинок.
— И как вы, убогие, собрались выживать здесь без ставок? — в пустоту спрашивает Финн, вновь отворачиваясь к Кларк, которая дрожащими руками накрывает лицо Уэллса тряпкой.
— Поставишь за меня? — Октавия больно упирается подбородком в его плечо, впиваясь между косточками.
От ее волос пахнет дымом и паленой плотью, а тонкие пальчики уверено гладят кожу его живота, сквозь многочисленные разрезы на футболке.
— На кого ставить собираешься? — Финн улыбается уголком рта, чувствуя, как она слизывает застарелый пот с его шеи.
— На тебя, конечно, — усмехается Октавия и кусает его за мочку уха.
Финн спешно вспоминает основные покерные комбинации и место, где Беллами их не увидит.

Принцесса и сучка; Кларк/Октавия; 201 слово

Кларк ощупывает ее ногу, обводя пальцами края раны, и Октавия терпит, понимая, что лучше Принцесса и ее тонкие, нежные пальчики, чем Финн или Монти, которые, наверно, не знают о существовании антисептиков. Впрочем, тут, на заросшей мутировавшей планете, их не найти, но беспокойный, абсолютно не равнодушный взгляд голубых глаз Гриффин нравится ей больше, чем безразличие и небрежность Финна.
— Больно? — Кларк давит на край раны, и Октавия шипит, как кошки из документальных фильмов, что она смотрела на “Ковчеге”.
Кларк больше не нужен ответ и она ласково дует на подсыхающий укус, оборачивая ее ногу куском рваного тряпья. Она поднимает взгляд на Октавию и улыбается, в нелепой попытке ее успокоить.
— Ты, наверно, даже не целованная, правда, принцесса? — насмешливо спрашивает Октавия, стряхивая с себя ее глупую заботу.
— Знаешь ли, теперь принцесса здесь ты, — Кларк прекращает улыбаться и рывком поднимается.
— Глупости, — фыркает она, стуча ноготками по металлическому браслету.
— Глупости, — соглашается Гриффин, и садится уже рядом с ней, на один камень, толкая ее прямо в больную ногу.
— Сучка, — зевает Октавия, сдерживая порыв поморщится и показать свою слабость.
— Принцесса и сучка — отлично, — поворачивает к ней голову Кларк, и получает в ответ довольную улыбку и уверенное прикосновение к своим пальцам. И, в отличие от ее собственных, у Октавии они теплые.

Ей все сойдет с рук; Октавия/Беллами; 280 слов

— Октавия.
Она не знает, как у Беллами получается выразить в звуке ее имени столько эмоций, сколько не сыщешь ни в одном предложении, и даже не во всякой речи канцлера на три листа.
Беллами обнимает ее, проводя грязной ладонью по ее спутанным волосам, и усаживает к себе на колени, словно маленькую девочку. Словно младшую сестру.
По сути, он никогда так не делал. У Октавии, с точностью до ста процентов, не было детства с любящим братом, который бы обнимал ее, прижимая горячие губы к макушке и позволяя утыкаться таким же горячим лбом в грудь.
От него пахнет потом, землей и металлом. Таким странным незнакомым запахом, который идет от его рук. Руки Беллами выпачканы в бурой грязи, которая не засыхает и стряхивается, словно пыль, а застывает разводами на тыльной стороне ладони, забиваясь темными полосами под ногти.
— Октавия, что ты делала с Атомом? — у Беллами голос мягкий, на самом деле. Почти_нежный и абсолютно точно ласковый.
Но Октавия знает, что так он говорит только с ней. И только ей здесь все сойдет с рук. А так, как с рук сойдет все, то губы брата кажутся не такими уж и запретными.
Она ерзает на его коленях, совершенно точно зная, что делает: восемнадцать лет в подполе в компании со всевозможными книгами в электронном формате, включая атлас по анатомии и Камасутру, — не проходят даром ни для кого.
— Вот, что я с ним делала, — отвечает Октавия и быстро, слишком ловко для первого раза целует его в губы, перехватывая за шею так, чтобы он не смог вырваться.
Октавия давит ему на затылок, сжимая в кулаке растрепанные нестриженные волосы, и только через пару мгновений понимает — сопротивления нет.

— Атом сдохнет в лесу, — говорит Беллами.
— Джаспер сдохнет здесь, — говорит Беллами.
— Люблю тебя, — говорит Беллами.

@темы: фемслэш, сотня, фики, блейк-цест, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Бонни редко спасают
Фандом: Дневники Вампира
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 500 слов
Пейринг/Персонажи: Энзо/Бонни Беннет
Категория: гет
Жанр: херт/камфорт
Рейтинг: PG
Предупреждения: АУ внутри канона
Краткое содержание: Бонни нравятся все, кто ее спасает. Правда, делают это слишком редко.

— Нет, не трогай его! — Бонни цепляется за кожаный рукав его куртки, перехватывая его руку.
Энзо скашивает на нее заинтересованный взгляд и улыбается: она, наверняка, чувствует, как перекатываются тугие мышцы под грубой кожей куртки, но упрямо цепляется, не желая отдавать жизнь мальчишки.
Беннет приятно его удивляет своей — такой редкой для всего этого разношерстного сброда — чертой: Бонни Беннет почти ни капли его не боится. Вернее, совсем не боится, а лишь устало делает вид.
— Мне надоело бояться. У меня закончился страх, где-то на том моменте, когда в город приехали Майклсоны, — говорит она потом, когда Энзо толкает ей в руки неразбавленный виски и спрашивает какого черта она все ещё с ним.
Бонни шепчет что-то, вроде “ладно-ладно, я согласна, я помогу”, и позволяет ему забрать мальчишку, напоследок скользя холодными пальцами почему-то не по его ладони, а по такой же холодной — Энзо.
Деймон ухмыляется, но Энзо видит мимолетное недовольство, что Беннет сдалась не ему и не из-за его личных угроз: Сальваторе всегда был одиночкой и эгоистом.
Потом у Энзо остаются три долгих часа наедине с Джереми Гилбертом, который не особо разговорчив, но назвать свое имя и выдать пару секретов о цепкой Бонни Беннет под страхом быть распиленным на пару частей все же смог.
Бонни Беннет — бывшая ведьма, восставшая из мертвых якорем тире переправой для сверхъестественных существ. Ещё она весьма сексуальна и обожает целоваться по-французски. Энзо же любит развлекаться, а вербена из Гилберта выводится слишком быстро, чтобы не воспользоваться шансом.
— Я же не хочу произвести на нее впечатление бессмысленного убийцы, — фыркает он, разрывая пластиковый чехол с платья, висящего в углу.
Кстати, платье довольно красивое, хотя Энзо не нравится идиотская мода на излишне короткие юбки и декольте до пупка. В воспоминаниях Джереми на Бонни белье такого же цвета.
Дальше все довольно скучно: он душит мальчишку, уходит, встречается с блондинистой ведьмой, на имя которой ему наплевать, получает полный безразличия взгляд Деймона, а потом садится в машину и чувствует робкое прикосновение к плечу.
— Забери меня отсюда. Сейчас, — шепчет Бонни Беннет и сжимает его руку сквозь кожаный рукав куртки.
Энзо пожимает плечами, нелепо чуть старомодно шутит и выжимает сцепление, выезжая на дорогу. После он понимает, что было чрезвычайно глупо увозить ее, потому что увезти ее от призраков невозможно. Равно как и смотреть на то, как она корчится от боли, падая на колени.
Потом происходит что-то странное, вроде невидимых убийц или шизофрении стадии так третьей, и Энзо не находит способа лучше, чем впечатать ее в угол, закрывая всем телом. Он не уверен, что это сработает и что духи, призраки или что там ещё она видит, не пройдут сквозь него, но Бонни перестает хрипеть от боли и просто судорожно цепляется своими холодными пальцами за его футболку, сжимая ткань в кулаке.
— Тише-тише, моя девочка, — шипит Энзо и накрывает ее полами своей бессменной кожаной куртки, которая в Вермонте смотрится весьма странно.
Энзо нравится в Вермонте. Энзо нравится Бонни.
Бонни нравится везде, где не Мистик-Фоллс. Бонни нравятся все, кто ее спасает. Правда, делают это слишком редко.

@темы: TVD, фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Клетка в участке «3-0-9»
Фандом: Волчонок
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 620 слов
Пейринг/Персонажи: Эрика Рейес/Айзек Лейхи
Категория: недо-гет, недо-джен
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Предупреждения: тотал!АУ
Краткое содержание: АУ, в котором Айзек — помощник Шерифа (правда, сто двадцатый по счету, но не важно), а Эрика состоит в банде Хейлов и обожает “зависать” за решеткой, исключительно, у помощника Лейхи.
— Обедать будем, нет? — Рейес спрашивает так, словно они лучшие друзья, выбравшиеся на пикник. Только на Лейхи, вместо свободной футболки и шорт, рубашка рвотно-коричневого цвета и значок, что постоянно скашивается набок.

Айзек правильный. Ровный такой, с отблесками справедливости в умеренных количествах. Уверен в том, что Хейлы помогают людям, и в том, что Эрика одумается.
— Обедать будем, нет? — Рейес спрашивает так, словно они лучшие друзья, выбравшиеся на пикник. Только на Лейхи, вместо свободной футболки и шорт, рубашка рвотно-коричневого цвета и значок, что постоянно скашивается набок.
Эрика всегда щурится и с иронией бросает какую-нибудь унизительную метафору, в которой обычно фигурируют Айзек, значок и баран. Вообще, его прическа — любимейшая тема для шуток Рейес.
— Будем, — кивает он, выписывая в бланке на арест ровные буквы.
Почерк у него каллиграфический, честно говоря. И это неимоверно бесит Эрику. А так, как они встречаются около восьми раз в месяц, то бесит Айзек ее перманентно.
— Я голосую за итальянскую кухню, — весело отзывается Рейес, громко щелкая по металлической решетке ногтями, чтобы привлечь внимание Лейхи. Ногти у нее длинные, заостренные и непременно ярко-алые. Айзек не помнит ни дня, когда бы они были бы накрашены скромным бежевым, как у сержанта Арджент, или изысканным темным бордо, как у мисс Мартин.
Эрика сидит на деревянной лавке, кажется, в позе лотоса, но он не уверен, потому что давно уже привык к кошачьей гибкости Рейес. Однажды, когда Стилински — придурок Стилински с папой Шерифом, лучшим другом тире агентом FBI и тонной нелепой иронии — заскочил к нему за отчетом и попытался флиртовать с красоткой Эрикой, все закончилось тем, что она за двадцать баксов пролезла между прутьями клетки. Далее был щенячий восторг Стайлза, обмен номерами (прямо на глаза Айзека, неслыханная наглость!) и крепкая дружба на века.
— А я голосую за тюремную еду для тебя и итальянскую кухню — для меня, — строго произносит Лейхи, изо всех сил пытаясь выглядеть серьезным. Это получается довольно глупо и он знает об этом, но Эрика лишь фыркает и выгибается под немыслимым углом, рассыпая свои светло-карамельные локоны по плечам.
Айзек на автомате набирает номер итальянской забегаловки, буклет которой лежит прямо перед ним, и, только после заказа эконом-ланча, вспоминает, что вообще-то не любит итальянскую кухню, а брошюра вообще из вещей неугомонной Рейес. Он едва ли не стонет от собственного промаха, но держит лицо перед Эрикой, выходя из их небольшого закутка в участке.
Вообще-то, работа у него хорошая. В плане того, что с местом работы ему явно повезло больше, чем Бойду, который постоянно таскался по трупам, которые отчего-то никогда не выбирали ни хорошего времени, ни хорошего места. Сержанту Арджент, то есть Эллисон, тоже приходилось несладко с миллионом заключенных, которых следовало перевозить из одного участка в другой, а потом в тюрьму, а из тюрьмы — на допрос... И так до бесконечности. До бесконечности перевозок и до бесконечности заключенных.
Так, что сидеть в теплом полу-кабинете за удобным столом это не так уж плохо. Да, клетка с преступниками не добавляет особого уюта, но крупные преступники там и не задерживаются, благослови господи Эллисон Арджент.
Исключение, конечно, составляет Эрика Рейес, у которой столько правонарушений, что Айзек порой удивлялся, почему она ещё не на пожизненном. К нему в клетку, конечно же, попадали и другие члены банды Хейлов, но гораздо реже и на ничтожные, по сравнению с Эрикой, сроки. Рейес же, как изредка казалось Айзеку, жила напротив него, отбивая по железным прутьям ноготками ритм “Мисс Джексон” в сотый за день раз.
— Обедать будем, нет? — вновь спрашивает голос Эрики, и Лейхи будто просыпается, вздрагивая из-за резкого выхода обратно в реальность.
Он толкает ей в руки тарелку с не особо аппетитной на вид кашей и спрашивает о том, когда Дерек подъедет, чтобы внести залог и забрать ее. Если бы Айзек был Стилински, то обязательно бы пошутил, что если собрать залоги, внесенные за Рейес в этом году, то получится бюджет небольшой страны в Северной Африке.
Но Лейхи правильный. Ровный и абсолютно не умеет злиться. Даже, когда Эрика изо всех сил тормозит Дерека и задерживается в клетке напротив его стола, чтобы будто случайно проводить подушечками пальцев по его кудрям время от времени.

@темы: фики, тинвафля

---

Драбблы по тинвафле, не достойные отдельного поста.

Качели; Дерек/Кира; 195 слов

Кира крепко держится за поручни и мысленно отмечает, что будь она чуть менее осторожной, то с легкостью может вылететь с кресла. Легко может пропахать носом землю и почувствовать горечь своей же крови на языке. Дерек не обратит на это сверхвнимания. Может быть, сощурится и рывком поднимет на ноги, чтобы грубо затолкать в машину и отвезти домой, к родителям и мобильнику с тремя пропущенными от Скотта.
Кира крепко держится за поручни, понимая, что лучше иметь вероятность сломать пару косточек, чем кататься со Скоттом, который вечно тормозит у самой границы с полетом и не дает ей почувствовать свободу. Когда Скотт раскачивает ее, все что Кира чувствует — пыль, забивающуюся в нос, и руки, которые она не знает куда сложить.
Кира крепко держится за поручни, и чувствует, что скоро ограничитель слетит ко всем чертям из-за волчьей силы Дерека, с которой он раскатывает ее, позволяя почувствовать, как футболка буквально впечатывается в тело и врезается в живот из-за ветра. Дереку абсолютно наплевать, что ей необычайно хорошо. Кире кажется, что он в принципе, считает это добавочной тренировкой, не больше.
Кира крепко держится за поручни, мысленно сравнивая Скотта и Дерека.
Дерек выигрывает в пунктах о качелях и поцелуях.
Во всем остальном выигрывает Скотт.

Амортизаторы; Скотт/Дженнифер; 217 слов

То, что у Скотта МакКола есть тормоза, Дженнифер понимает сразу.
Это, на самом деле, довольно редкое качество. Особенно, в этом дрянном городишке, в котором каждый третий — сверхъестественная тварь, а каждый второй просто чокнутый, безо всякой мистики. И неизвестно, кому повезло больше.
У его подружки, Эллисон, тормозов точно нет. Это Дженнифер видит, стоит девчонке зайти в класс и стукнуть сумкой о парту, кинув заинтересованный взгляд на ее туфли.
У Стилински они когда-то были, но кто-то удачно их сорвал. Мальчишка мельтешит своими дерганными движениями и бредовыми шутками, но Дженнифер, побывавшая на краю смерти, видит в этом лишь агонию. По крайне мере, одну из граней этого удивительного процесса.
У Лидии тормоза, наверно, есть, но Дженнифер даже не желает лезть к тому, кто их тщательно подкручивает клубничной красотке. Эта игра ей не нравится хотя бы потому, что правила в ней чужие.
У Дерека тормозов нет, в принципе, и это одна из причин, что заводит ее, позволяя не свернуть ему шею раньше времени. И хоть тормозов у Дерека нет, но отменный пресс имеется. Все взаимоокупаемо, цинично думает Блейк.
Скотт МакКол довольно крепкий и с тормозами у него все в порядке. Только Дженнифер всегда смотрит на картину целиком, и Скотт пока не замечает, что его амортизаторы поистерлись и тормозить надо было начинать пару часов назад. До того, как он оказался в ее постели.

Новички всегда сближаются; Айзек/Малия; 218 слов

Айзеку нравится Малия.
Даже не столько из-за того, что она красива — хотя, безусловно, в ней есть на что посмотреть — сколько из-за того, что появился кто-то, кто знает об оборотничестве ещё меньше, чем он. Это несколько эгоистично, но Лейхи нравится это легкое превосходство, почти наравне с самой Малией. Скорее даже, Малия нравится ему из-за того, что это тягучее чувство того, что он лучше, опьяняет лучше самого дорогого пива из холодильника придурка Уиттмора.
Поэтому Айзек тайком от Скотта, который наверняка все знает, таскается с ней в лес, обучая ее действительно ненужным баловствам, которые он, в свое время, открыл с Эрикой и Бойдом. Имена бывших членов стаи уже не отдаются острой болью в сердце, оставаясь лишь эмоциями, закрытыми под замок.
Малия приходит на их “уроки” в обтягивающих джинсах и различных рубашках, иногда сменяя их на безразмерные майки или футболки с не особо приличными вырезами. Но Айзек ничего не говорит ей, позволяя себе следить взглядом за тем, как под ее кожей перекатываются гладкие упругие мышцы, которые наверняка в разы сильнее, чем его, из-за восьмилетней “звериной” практики.
Малия любит запрыгивать на него, когда у нее получается очередная мелочь, и Лейхи, кусая губы, каждый раз задается вопросом, делает ли она так со Скоттом.
На один из уроков Айзек приносит веточку фрезий.
Малия целует его за каждую получившуюся мелочь. Со Скоттом она так не делает.

@темы: фики, тинвафля

---

Название: Ворота в Ад переливаются надписью «Amusement Park»
Фандом: Волчнонок
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 1000 слов
Пейринг/Персонажи: Дерек; Стайлз/Кора, Эрика/Айзек, Лидия/Джексон, Скотт/Эллисон, дядя Питер
Категория: джен, гет
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: ООС
Краткое содержание: Честно говоря, раньше Дерек думал, что ворота в Ад выглядят несколько иначе.

Честно говоря, раньше Дерек думал, что ворота в Ад выглядят несколько иначе. Возможно, они ржавые, старые, от них веет смертью и слышно эхо от криков грешников. Его же ворота в Ад выглядели до неприличия жизнерадостно, переливаясь яркими лампочками над кассой и забивая острый нюх приторно-сладким запахом сахарной ваты. И лишь крики детей могли с натяжкой сойти за крики грешников.
— В общем, держись меня и не пропадешь, — уверенно заявил Стайлз, появляясь по правую руку Хейла, и ловко подкатал рукава, высматривая глазами тир или “цепочку”. Все зависело от того, куда первыми пойдут Джексон и Лидия: хоть Уиттмор и был козлом, но проигрывать ему было обидно, а вот похохотать с его удрученной морды в ярко-синем детском кресле, пролетающей каждые секунд пятнадцать над головой — весьма забавно и увлекательно.
— А пропадешь — не пожалеешь, — “выросла” с левой стороны Кора и игриво подмигнула брату, который еле удержал обреченный стон.
Впрочем, эти двое не стали надолго задерживаться рядом с Хейлом, и быстро вцепившись в рукава своих почти идентичных рубашек, с хохотом затерялись в толпе. И Дерек уже начал думать, что все будет не так плохо: щенята повеселятся, а он постоит около какого-нибудь наименее опасного аттракциона, с которого точно не сможет свалиться вопящий Стилински или его чокнутая сестрица. Однако, мечты на то и мечты, чтобы оставаться недосягаемыми и по-прежнему невероятно желанными.
— Что ты на него смотришь? Он тебе не отец, он тебя красивее не сделает! — раздалось агрессивное рычание Эрики, которая не стала пренебрегать собственным стилем и даже в парк аттракционов пришла в короткой юбке и белой майке, из-под которой отлично просвечивался ее темный бюстгальтер.
Дерек повернулся на девяносто градусов и узрел, как какая-то девица с ярко накрашенными глазами отшатнулась от парочки Лейхи-Рейес и быстро убежала, увязая каблуками в земле. Айзек хлопал ресницами и переводил осоловелый взгляд со своей девушки на маячившую спину убегающей, и Хейл просто не мог не сдержать усмешки. Но Эрика тут же сладко улыбнулась и чмокнула Лейхи в щеку, оставляя яркий красный след от помады, который чрезвычайно напоминал Дереку кровавое клеймо. Но Айзек растянул губы в дурацкой улыбке и позволил увлечь себя к автоматам со сладкой водой.
— О Боже, такое чувство, что не только стая оборотней сюда пришла за компанию, а и МакДональс устроил тимбилдинг, — высокий, звонкий голосок Мартин заставил Хейла уже привычно вздрогнуть.
Лидия, узнав об оборотнях, бывала на каждой тренировке, и Дерек отчего-то думал, что если бы не повышенная волосатость, то Мартин сама бы обратилась и живо столкнула его с, так называемого, волчьего престола. Но, к счастью, ко всеобщему счастью, Лидия не готова была тратить столько денег, времени и нервов на депиляцию, поэтому лишь осуждающе смотрела на Дерека, когда тот, в очередной раз, впечатывал Джексона в сосну. И неизменная пилочка в ее руках выглядела отнюдь не безобидно.
— Нет, ты посмотри на эту чудо-пару: он в желтом пиджаке, а она — в разных туфлях и очках, как у Ваннилы Айс. Э-эй, девяностые — это туда! — Джексон крепко держал Лидию за талию, уверенно лавируя между людьми, внешность которых в корне не устраивала Мартин.
Лидия же продолжала возмущаться, и Дерек уже понадеялся, что они его не заметят и пройдут мимо, а в идеале, никогда не вернутся, но мы все помним про поговорку про мечты, верно?
— Дерек! — громкий окрик Мартин заставил Хейла задуматься о том, что его имя раньше казалось ему не таким уж и противным, в отличие от сегодняшнего дня.
— Да, — односложно ответил Дерек, подавив желание, откреститься от своей личности и уехать куда-нибудь в Мексику. Туда, где есть текила, и нет щенков и Мартин. Да, черт с ней, с текилой. Да, и щенки не так важны. Туда, где нет телефонов и голосок Мартин не достанет до его барабанных перепонок.
— Дерек, ты обязан участвовать, а не стоять на пороге, ты меня услышал? — с места в карьер начала Лидия, абсолютно не заботясь о банальных приветствиях или стандартных вежливостях, вроде “как дела?” или “а не хочешь уйти?”.
И Хейл думал, что к Уиттмору он больше никогда не испытает более сильного порыва чувств, чем сейчас, когда тот быстро что-то прошептал Мартин и так же быстро утащил куда-то к кассе.
— Слава Богу, — выдохнул Дерек и только обвел взглядом парк, пытаясь найти себе место на ближайшие часа три, как наткнулся на Скотта и Эллисон, которые, держась за руки и опустив головы вниз, шли к выходу из парка.
И Хейлу было бы наплевать на то, куда намылилась эта парочка, но чувство вредности из-за того, что он будет страдать среди этой какофонии звуков и запахов, а МакКол — нет, взяло вверх, и Дерек живо перехватил Эллисон за предплечье:
— Вы же только пришли!
— Ну, мы... — начал Скотт, предательски краснее, но его перебил охраник за его спиной, которого Хейл сначала и не заметил:
— Эти двое занимались тем, чем не стоило бы, на вращающихся ракушках! — праведно возмутился он, но тут же по-ребячески хихикнул: — И как вас только не стошнило. Скорость под двести вращений в минуту.
Эллисон расцвела бордовым цветом, потрясающе краснея от кончика носа к кончикам ушей. Дерек отдернул от нее руку, наконец, подмечая и растрепанные волосы Арджент, и размазанную по щекам МакКола помаду.
— Надо сказать Крису и Мелиссе, чтобы они не так сильно вас ограничивали. У нас уже места в Бикон-Хиллз заканчиваются, куда вас пускают. Скоро будем в другой штат развлекаться ездить! — фыркнул Дерек и отошел на пару шагов, давая охраннику вывести парочку за территорию.
— Будет чудесный вечер, — протянул кто-то голосом Питера из-за плеча, и Дерек едва сдержал порыв засадить ему локтем в солнечное сплетение. Вместо этого, Хейл обернулся и собирался сказать что-то нелицеприятное, но вид дяди оставил Дерека с открытым ртом и невысказанными ругательствами.
— Что-то не так? — заволновался Питер, и Дерек судорожно закашлялся, понимая, что вечер со щенками — не так уж и плохо, но вот родной дядя в милом фартучке с эмблемой парка аттракционов и чайной чашкой в другой руке выводил сие действо на новый уровень. — Им требовались работники на карусель “Чайные чашки”, и знаешь, в этих чашках отлично проносится бренди!
Ворота в Ад все ещё переливаются огоньками, а крик Стилински прокатит за крик грешника.

@темы: фики, тинвафля

---

Название: Свадьба в стиле Лидии Мартин
Фандом: Волчонок
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 1100 слов
Пейринг/Персонажи: Скотт/Эллисон; Лидия, Стайлз, Дерек, Питер, Кора,Эрика, Айзек, Джексон
Категория: джен, гет
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: G
Предупреждения: ООС
Краткое содержание: Свадьба — это хорошо. Свадьба — это... Весело?

— Можете как-то светом поиграть, нет? Почему я должна делать Вашу работу за Вас?! — недовольно кричала Лидия, метаясь между застывшими Скоттом и Эллисон и Мэттом, который непонятно как пролез на должность фотографа сия фееричного мероприятия.
— Как поиграть? Выключить?! — Делер потихоньку начинал жалеть, о своей глупой идее пробраться на свадьбу Арджент, чтобы романтично посмотреть на то, как его неразделенная любовь выходит замуж.
Вообще, все было довольно ужасно. Хотя нет, веселились все и заняты были тоже все, кроме Скотта и Эллисон, для которых как раз все было ужасно.
Все началось с рассадки гостей. И это было задолго до этого сумасшедшего дня, когда Скотт искренне пытался не чихать от головокружительного — в прямом смысле этого слова — запаха лилий, которые украшали всю залу небольшой церкви Бикон-Хиллз. Лидии было глубоко наплевать на то, что у оборотней чуткий нюх, а так же на то, что она своими гребанными цветочками может отбить его до скончания его, Дерека, дней.
И нет-нет-нет, все началось далеко не с рассадки гостей. Все началось с гневного взгляда Криса Арджента и категоричного заявления, что родниться с МакКолами он будет в следующей жизни, а лучше в параллельной реальности. Однако после того, как нахмурившаяся Мелисса спросила его, чем ему не нравится ее семья и ее сын, в частности, Крис быстро сглотнул и, чуть отодвинувшись от рассерженной женщины, вяло махнул рукой, давая согласие на дальнейшие действия, в лице принесения дурацких клятв у алтаря.
И Эллисон со Скоттом вздохнули свободно, спокойно заваливаясь на кровать Арджент и прижимая друг друга к себе. Глупцы думали, что на этом самое сложное закончено, но звонок Лидии быстро все расставил по своим местам.
Конечно же, Мартин не могла обойти вниманием такую великолепную возможность продемонстрировать свое декораторское умение, поэтому на прошедшие, к счастью, прошедшие, три месяца почти вся стая избегала Лидию. И даже Дерек, который, конечно, не признавался, но всегда прятался, когда Айзек кидал индейский клич о приближении опасности (читать: Лидии). Эрика сладко обнимала Лейхи и лихорадочно благодарила Господа Бога за то, что у ее парня был отменный рост и явные поводки суриката, которые пригодились им далеко не раз за эти три месяца.
Лидия старательно пыталась избежать конфликтов на свадьбе, поэтому ее варианты рассадки вызывали конфликты на месте их оглашения. В конце концов, когда Мартин просто, оперевшись на плечо Стайлза, взобралась на крепкий подлокотник кресла Хейлов и отчетливо высказала свое мнение в лицо Дереку, буквально нависая над ошалевшим от такого поворота событий Хейлом, все резко сошлись во мнении, что Лидия права.
По итогам этой супер-акции, как с хохотом называл унижение Альфы-Дерека Стайлз, Эрика и Айзек сидели за разными столиками (“потому что вы опять будете заниматься чем-нибудь неприличным!”), а Стайлз делил столик с Корой и Джексоном, которому обещалась неделя без секса, если он будет ерничать по поводу романа Хейл и Стилински. От себя Кора пообещала отгрызть Уиттмору руку, на что тот лишь ухмыльнулся, правда, не особо уверенно.
Все остальные, в принципе, были согласны с планом Мартин. Вернее, всех остальных мисс Мартин не брала в расчет, потому что возмущения меньше двенадцати дэцибел она даже не замечала, предпочитая ставить галочки напротив требуемых экземпляров в каталоге цветов . Эрика и Стайлз, составив свой превосходный дуэт, все же добились внимания со стороны Лидии, однако это ничуть не подвинуло их места рассадки.
Дальше начался Ад для Эллисон, который та стойко вынесла, но сказала отцу, что если ещё раз такое будет, то он приобретет седую дочь. Стайлз весело отозвался тем, что это повод жить с МакКолом до конца жизни, чтобы не переживать ещё одну свадебную подготовку в стиле Лидии Мартин. Арджент глянула на него своим арктически-холодным взглядом и метко отправила в него железную вазочку, сделав на ней выемку, в виде носа Стилински.
Стайлз, впрочем, не обижался, равно как и вся стая на Скотта, который мог беспричинно садануть ногой по двери, а потом долго и нудно извиняться, как умел только он. Питер же как-то раз протянул, что свернул бы уже шею Мартин, на что вся стая ухмыльнулась, а Дерек, нервно хохотнув, сказал, что ее убить невозможно, и при попытках совершить подобную расправу над ней, она сама вывернет позвонки любому. И Хейл был прав: идея свадьбы Эллисон была номером один в голове Мартин и никакая смерть не являлась весомым поводом, чтобы все сорвалось.
За пару недель до назначенной даты, Стайлз заикнулся о мальчишнике, и все особи мужского пола застыли на месте, переводы встревоженный взгляд со смельчака Стилински на Лидию, которая чуть отвела глаза, будто задумалась, а потом благосклонно кивнула.
Однако даже мальчишник не прошел как надо: Лидия вновь все проконтролировала, заказав выпивку и даже торт, правда, ко всеобщему разочарованию, без стриптизерши. И вновь счастлив остался только Стайлз, который без умолку трещал о том, какой же все-таки вкусный торт и уговаривал Питера и Дерека попробовать его, в конце концов, макнув неосторожного Айзека головой в крем. Скотт весь вечер переписывался с Эллисон, изредка чокаясь стаканами с Джексоном, которому был необходим кто-то с алкоголем в руках для так называемой компании.
Девичник и вовсе прошел без невесты. Арджент заперлась в шкафу тире кладовке и, закутавшись в английские кружева своего платья, счастливо улыбалась, щелкая по виртуальной клавиатуре. Но никто не жаловался, ведь для себя Мартин все же вызвала одного неплохо накаченного парня, который скидывал одежду под музыку и фырканья Лидии и Эрики насчет того, что у оборотней все как-то покруче. Впрочем, Кора не осталась разочарованной, смущенно отведя взгляд, когда Рейес насмешливо заметила про худощавость Стайлза.
И именно сейчас, в эту злосчастную среду — Эллисон была уверена, что будет ненавидеть среду до конца своих дней — они стояли перед вспышками камеры Делера, тщательно пытаясь скрыть засвечивающиеся алые глаза МакКола, и старались совсем не двигаться, чтобы не привлекать внимания Мартин. Лидия же была в восторге и игралась со Скоттом и Эллисон, словно с Кеном и Барби, организовывая им свадебный прием. Она ругалась с несчастным Мэттом, бросала злые взгляды на пьющего тайком бренди Джексона, мимоходом пинала Дерека, просив сменить выражение лица “всех убью — один останусь” на что-нибудь повеселее, и выглядела донельзя счастливой.
Кора и Стайлз, заранее выбравшие себя правильную стратегическую позицию, на балкончике, граничащем с чердаком, соскальзывали спинами по узкой деревянной двери, пытаясь справиться с хохотом, когда Мартин своими наманикюренными пальчиками растягивала уголки губ сурового, но порядком потрепанного Дерека.
— Ну, что ты из кожи вон лезешь, Ма-артин, — лениво вздохнула Рейес, поправляя на себе розовое платье подружки невесты и незаметными движениями когтей делая на нем чуть больше вырезов.
— Это у тебя грудь из кожи вон лезет, а я хочу идеальную свадьбу для своей лучшей подруги, — быстро парировала Лидия и умчалась в другой конец зала, тряхнув ярко-рыжими волосами.
— Будешь? — Джексон, появившийся из-за плеча, заставил Эрику вздрогнуть, но в следующую секунду она благодарно кивнула, принимая фляжку с чем-то вкусно и — что главное — алкогольно пахнущим.
Завистливый взгляд Скотта, а после и обреченный — Эллисон вынудили Рейес поперхнуться, а Уиттмора пьяно захихикать.
Свадьба обещала быть... Веселой.

@темы: фики, тинвафля

---

Название: Дымящееся зеркало
Фандом: Дневники Вампира х Волчонок, упоминаются персонажи из Первородных
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 4 800 слов
Пейринг/Персонажи: Тайлер Локвуд/Эллисон Арджент
Категория: гет
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R
Предупреждения: ООС, НЕ тотал! АУ, графичное но не особо насилие; авторская вычитка
Краткое содержание: Наверно, это невероятно забавно смотрится со стороны, ведь стоит ему сделать одно движение и стрела пройдет не через его лоб, а сквозь ее руку. Но Эллисон упрямо держит арбалет на вытянутых руках и рассматривает его темные карие глаза.

1. Знакомство.

— Тайлер.
У него голос обволакивающий и крепкий. Про людей с таким голосом говорят, что они невероятно надежны. Эллисон этому не верит.
— Арджент.
Наверно, это невероятно забавно смотрится со стороны, ведь стоит ему сделать одно движение и стрела пройдет не через его лоб, а сквозь ее руку. Но Эллисон упрямо держит арбалет на вытянутых руках и рассматривает его темные карие глаза. Они у него действительно карие. Не такие, как у нее, которые можно сравнивать с медом, янтарем или даже золотом. У него карие глаза цвета нетопленного шоколада, почти плиточного, покрытого особо затвердевшим слоем.
— Это имя? — он вопросительно изгибает бровь, но не опускает руки вниз. Так и стоит то ли насмешливо, то ли настороженно разглядывая ее, проходясь глазами по точеному носику и резко выделяющимся скулам. Его взгляд замирает на бледных пухлых губах, подмечая, что косметики на ней практически нет. Разве что тушь на глазах, хотя Тайлер и сомневается в том, что она была сегодняшней, скорее всего, Арджент забывала ее смыть уже день третий.
— Почти, — Эллисон изгибает губы в улыбке, но Тайлер, против воли, хмурится. Кэролайн улыбается широко, приподнимая уголки вверх. Елена улыбается, раздвинув губы и оголяя белоснежные клыки. Бонни улыбается едва заметно, кривоватой и доверчиво-счастливой улыбкой. Арджент улыбается, опуская уголки вниз, чуть выпячивая нижнюю губы и поблескивает глазами, которые буквально отражаются в наконечнике стрелы, которая упирается ему в лицо. Если скосить глаза, то можно рассмотреть пару колец на ее длинных пальцах и эти самые солнечные пятна на железном наконечнике, которые он, по ошибке, принял за отблеск ее глаз.
— Тогда, я — «почти Локвуд».
Арджент закусывает губу и едва заметно опускает оружие. Буквально на пару миллиметров, но острому глазу Локвуда великолепно заметны перемены в ее воинственном настроении и колебание в принятом решении пропустить стрелу сквозь его черепушку.
— Через восемь километров есть придорожный бар, в котором варят отвратительный кофе, — Тайлер разводит руками в уже дружественном, приглашающем жесте и Эллисон чуть отшатывается, чтобы, сощурив глаза, кивнуть через пару секунд. Она делает шаг назад, не рискуя поворачиваться к оборотню спиной, и тут же платит за свою паранойю свернутой лодыжкой.
— Больно же, садистка! — как-то удивленно вскрикивает Локвуд и откатывается в сторону, сминая перепревшую за зиму листву и вымазывая кожаную куртку в земле. Он грязно ругается и выдирает аконитовый нож, застрявший между ребер.
Эллисон опирается на локти буквально в метре от него и пытается незаметно притянуть к себе выпавший из рук арбалет. Она волнуется, что ей не хватит стрел: все же злить оборотня не входило в ее планы, тем более сейчас со с постепенно вспухающей лодыжкой.
— Я же помочь хотел.
Когда Тайлер приподнимается над замлей, все ещё стоя на коленях, его взгляд скорее обиженный, чем злой. Он смотрит на нее исподлобья и недовольно, что заставляет Арджент чувствовать давно позабытое чувство вины.
— Инстинкты, — виновато пожимает плечами Эллисон и оставляет попытку перехватить арбалет покрепче.
Локвуд понимающе кивает и тяжело поднимается, с тщательно скрытой опаской протягивая ей руку.
— Только больше так не делай, потому что меня сейчас стошнит, кажется, — Тайлер жалуется и кривит ставшее внезапно бледным лицо.
Эллисон аккуратно опирается на его плечо, которое не смотря на слабость хозяина крепкое и со стопроцентной гарантией не даст упасть, и негромко говорит, что ему надо продезинфицировать рану и зашить ее, поясняя на недоуменный взгляд, что это был аконитовый нож.
— Дерьмово, почти Арджент! — кашляет смехом Локвуд и скашивает взгляд на ее ладонь, которая поднимает футболку, оголяя рану. Эллисон щедро поливает порез бренди из отцовской фляги под тихое шипение Тайлера и сама морщится, когда Локвуд слишком сильно сжимает ее плечо.
— Эллисон. Для друзей — Эл. Если бы у меня были друзья, конечно.
Тайлер спотыкается о ветку, не ожидая такого откровения от охотницы, которая все ещё несла арбалет в руках, и получает ощутимый тычок под саднящие ребра. Он поворачивает голову и натыкается взглядом на макушку с четким-четким пробором темных волос. Ему даже на мгновение становится интересно, как у нее получилось так упасть и не испортить укладку, о чем постоянно жаловалась Кэролайн, пока они бродили по лесам.
— Почти Арджент — звучало круче, — хмыкает Локвуд и ловит ее хмурый взгляд, с которым она быстро парирует его фразу:
— Мертвый молчаливый оборотень — тоже.
— Осознал и замолчал, — усмехается Тайлер и чувствует, как ее плечи чуть расслабляются под его ладонью, после удачно вставленной шутки.
Он не задумывается куда они идут, пока Эллисон не выводит его на поляну с аккуратно припаркованным джипом. Джип довольно старый и потрепанный, хотя голубые бока весело отливают свежей краской.
— Единственная память о прошлом, — быстро комментирует Арджент, давая понять, что спрашивать о машине не стоит.
И хотя Локвуду не было интересно до этого момента, любопытство проникает едкой желчью в кровь, застывая осадком в легких, буквально заставляя выдохнуть вопрос:
— И насколько далекое прошлое?
— Настолько, чтобы можно было уже забыть, — Эллисон посылает ему неодобрительный взгляд и не говорит ни слова, когда он садится на соседнее сидение, слишком сильно хлопая дверцей под ее обреченный вздох.
Мотор заводится только с третьего раза, а счетчики бензина близятся к нулю, но оба препочитают сделать вид, что не замечают этого. И у них это выходит на отлично: Тайлер выкручивает старое радио на максимум, но его громкости едва хватает на то, чтобы перекрыть молчание, повисшее в машине, а Эллисон упрямо смотрит на пустую дорогу, не включая фары, хотя сумерки уже начинали сгущаться.
— Эл, — Тайлер зовет ее и она поводит плечами, будто пытаясь сбросить что-то липкое, — безусловно это все весело, но мы проехали кафе с отвратительным кофе и мне кажется, что моя кожа сейчас расползется, оставив одни ребра, и я стану персонажем Тима Бертона.
— Сильно жжет? — обеспокоенно спрашивает Арджент, забывая, что мгновение назад хотела съязвить по поводу собственного имени, которое ему никто не разрешал произносить.
— Если честно, — кисло произносит Локвуд, хрустнув шеей, — то будто без костра горю.
Эллисон ничего не отвечает и быстро сворачивает к обочине, заставляя непристегнутого Тайлера приложиться лбом о бардачок.
— Ты издеваешься? — бурчит заметно посеревший Локвуд и Арджент мысленно корит себя за то, что постоянно пялилась на дорогу, абсолютно не следя за состоянием оборотня.
Эллисон, честно говоря, не столько заботится об оборотне, хотя он довольно мил и даже симпатичен, сколько не хочет нарушать собственный кодекс. Убить Тайлера было бы равнозначно признанию, что ее кодекс, яро отстаиваемый ею самой, абсолютно бесполезен. И она бы могла закапать его или сжечь где-нибудь, чтобы отец и дедушка ничего не узнали, но... Арджент не хочет быть убийцей парня, который пять минут назад подпевал ее радио, которое, кстати, все ещё играет.
Именно поэтому она сквозь зубы поет слабое «я люблю рок-н-ролл», вглядываясь в его распоротый ею же бок, и, поливая остатками бренди, втыкает иголку в кожу. Колени ощутимо сводит от ветра, который стелется по земле, и от острых камушков, впивающихся под коленную чашечку, но она продолжает шить, чувствуя некий эффект дежавю.
— Я люблю рок-н-ролл, поэтому брось ещё монетку в музыкальный автома-ат, — выходит чуть фальшивей, чем у солистки, но когда она встречается взглядом с Тайлером, тот склоняет голову и проводит пальцами по кривым стежками, чувствуя, что они уже начинают заживать.
— Ты увезла меня от мотеля, в котором я оставил все свои вещи, и бензина, чтобы отвезти меня обратно у тебя явно не хватит, — вздыхает Локвуд и неловко скатывается вниз, опираясь спиной на колесо машины. Эллисон почему-то думает, что его куртка явно не переживет такого обращения, хотя Арджент и ошибается, это она поймет потом.
— И? — приподнимает брови Эллисон, отодвигаясь от него подальше: о непредсказуемости оборотней она знала, как никто другой.
— Я поведу и надеюсь, что ты не перережешь мне глотку, пока я буду спать, — безапелляционно заявляет Тайлер, буквально не оставляя ей даже шанса на возражение, и одним махом поднимается с земли, приподнимая изрядно попорченную футболку, чтобы оглядеть исключительно целый торс, без малейших признаков порезов.
— А куда мы поедем? — Эллисон, безусловно, не собирается никуда с ним ехать, но... — Куда?
— Новый Орлеан, — пожимает плечами Локвуд и садится за руль, пытаясь прибавить громкости радио, но на мгновение отвлекается, чтобы добавить к сказанному: — Эл.
— Эллисон, — резковато поправляет его Арджент, до побелевших костяшек сжимая оконную раму, со спущенным стеклом.
— Не-а, Эл, — ухмыляется Тайлер и хлопает по соседнему креслу, демонстративно заводя мотор.
Эллисон думает, что спорить сейчас бесполезно, и спешит занять место, чтобы этот придурочный неправильный оборотень не уехал без нее. Но она обязательно поставит его на место. Километров через шестьдесят. Когда придумает, как это сделать.

2. Дорога.

Когда они пересекают границы третьего по счету штата, ограбив по дороге заправку, Эллисон начинает думать, что эта поездка не так уж и плоха. Она вспоминает о том, что никогда не выезжала за пределы Бикон-Хиллз на машине. Даже из своего родного города, два года назад, они прилетели на самолете.
На самом деле, это весело. Довольно забавно смотреть на то, как Тайлер цитирует Библию с матом через слово, пытаясь заправить джип, пока она выбирает какие-то конфеты среди скудного выбора маленького магазинчика и изредка пинает толстого хозяина заправки, которого огрела древком арбалета пару минут назад.
Путь через три штата они преодолевают в восемь дней, и за эти двести часов Эллисон почему-то начинает воспринимать Локвуда, как бесплатное приложение к машине. Как бонус, который оправдывает хрипящее радио и позволяет спать в любое время суток, не беспокоясь о сохранности машины.
Тайлер знает около трех десятков песен, которые есть у нее на кассетах, потому что магнитола старого джипа не рассчитана на диски, и Локвуд обладает неплохим голосом. Хотя пением это сложно назвать, но иногда он попадает в ноты и Арджент улыбается этому, забирая волосы ярко-голубой заколкой Мартин, которую она находит на третий день.
Она с силой сжимает ее, словно хочет сломать, и, когда железка не подается, быстро смыкает зубчики на своих волосах. Тайлер смотрит на это, скосив глаза, делает вид, что не видит этих мелочей-воспоминаний, которые буквально кружат рядом с ней.
Эллисон Арджент вздрагивает при некоторых песнях и неосознанно касается плеча, будто пытаясь оттереть чужие прикосновения.
Эллисон Арджент задерживает дыхание, когда Локвуд ругается на то, что рычаг для включения фар заедает, и Тайлеру кажется, что до него на чертов рычаг тоже жаловались. Разве что, матов, наверняка, было меньше.
Эллисон Арджент иногда засыпает, подложив под голову его кожаную куртку, и во сне судорожно впивается ноготками в черную кожу, эфемерно, почти призрачно всхлипывая.
Тайлеру, в принципе, это не так уж интересно, но, чтобы забыть свои проблемы, бывает полезно окунуться в чужие. Он вспоминает эту фразу матери и ему вновь эгоистично хочется, чтобы у Арджент снова случился один из молчаливых припадков.
— Блондинка, плохая и прекрасна-ая, — растягивая концовку, напевает Локвуд и краем глаза подмечает, как Эллисон почти незаметно возвращает на место его кожанку. — Стоит брать с тебя деньги за аренду моей куртки.
— Стоит проткнуть тебя парочкой ножей и выбросить на обочину, — грубо огрызается Арджент и Тайлер отрывает руки от руля, поднимая их вверх в примирительном жесте.
Едва ли он боится, что Эллисон, в самом деле, поступит так, как сказала. Арджент понимает это, и одновременно не понимает, почему Локвуд не поставит ее на место, ведь она давала столько шансов это сделать, а поводов — и того больше.
— За дорогой следи, клоун, — все так же хмуро отзывается Эллисон, презрительно фыркнув на его попытки хоть немного разрядить атмосферу.
Арджент, кажется, и вовсе наплевать на атмосферу и самого Локвуда. Она упрямо смотрит вперед и считает не до конца стершиеся полосы дорожной разметки, «замыливая» взгляд и мысли. Полосы заставляют голову кружится, и давление в затылке вспенивается болью, заменяя мыльными пузырями идиотские мысли, как обычно, возникшие после сна.
Эллисон не любит спать.
Нет, даже не так.
Эллисон Арджент ненавидит засыпать и терять контроль над собственным подсознанием, которое отравляет ее ядом каждое мгновение.
Тайлер вновь молчит на ее грубость и так же упирается взглядом в дорогу, только ему головная боль совсем не нравится и «запенивание» мыслей кажется ужасной мукой. Он снова напевает дурацкую, будто специально дорожную песню Аэросмитс, и за минуты семь распевается до громкости, превышающей громкость радио. Его голос заполняет салон и Эллисон потихоньку расслабляется, прекращая хмурить брови и поджимать губы.
Локвуд уже даже привык к подобным утрам.
Тайлер с удивлением осознает, что в тот момент, когда ловит взглядом ее сонные ворчанья и вороватые движения при возврате куртки, он уже думает о том, какую песню будет фальшивить сегодня. Ему, определенно, не нравится, что до Нового Орлеана осталось два штата. А если быть точнее, то половину Коннектикута они проехали ещё вчера.
— Кого ты хочешь убить в Новом Орлеане?
Вопрос ожидаемый, но звучит внезапно. В основном, конечно, из-за хладнокровного спокойствия в голосе Арджент и неожиданной формулировки. Но все же она охотница и Тайлер дергает шеей, пытаясь придумать что-то правдоподобное.
— Нормальные люди спрашивают что-то вроде «Зачем ты едешь в Новый Орлеан? Посмотреть на французский квартал или к родственникам в гости?», — Локвуд не к месту старательно передразнивает какой-то старушечий голосок, пытаясь скрыть нежелание делиться своими планами, но по ее острому, мимолетному взгляду понимает, что Эллисон быстро просекла его нелепые уловки.
— Так то нормальные люди. А это ты. Ты и я, — следует бесцветный ответ, буквально разбивая купол безразличности четко выстроенный вокруг Тайлера.
Его почему-то абсолютно не поражает то, что ей так легко удается сохранить целостность своих слов и так просто расколотить вдребезги его спокойствие. Ее хмурость, тихие припадки и редкая, странная улыбка, которая, после сладкой Кэролайн, кажется, чем-то вроде хорошей свиной отбивной после десерта со взбитыми сливками, — все это, вкупе, подтачивает его защиту уже восемь дней. Простым сочетанием себя и его в одной коротенькой фразе она «доламывает» его, наносит последний удар по потрескавшейся стеклянной сфере и даже не замечает этого.
— Того, кто меня обратил, — отвечает Локвуд, чуть крепче сжимая пальцы на потершейся коже руля.
Он бы мог вжать педаль газа в пол, как делают в фильмах, но старый двигатель и так работает на пределе своих возможностей, давая Тайлеру очередную тренировку на терпение и выносливость.
— Сам-то не помрешь? — немного равнодушно спрашивает Арджент, поворачивая голову к нему.
Локвуд почему-то отмечает, что темную «лесенку» ее волос не помешает простричь и освежить кончики. Он даже может закрыть глаза и увидеть удивленно-презрительный взгляд Форбс, которым бы она наверняка окинула Эллисон, увидев на улице или рядом с ним.
Арджент идет иметь нестриженные волосы, сероватые тени под глазами и сухие губы с маленькими трещинками, которые она постоянно зализывает своим юрким розоватым язычком.
Тайлер Локвуд думает, что если бы Эллисон требовала от него зеркало каждые десять минут и интересовалась о смазанности помады, он бы сам выбросил ее на обочину, уехав на ее джипе в Новый Орлеан. Хотя нет. Нет, он бы трахнул ее, как трахал Кэролайн с пару месяцев назад, забрасывая ее ноги на свои плечи, а потом бы выбросил на обочину и уехал, забыв через пару миль.
Но у Арджент нет блядского желания пялиться в зеркала, и есть пара аконитовых ножей под резинкой «побежавшего» чулка.
Тайлер понимает, что с ней нельзя так, как с Форбс.
С ней так не получится.
— Не помру твоими молитвами, — криво усмехается Тайлер и широко зевает, клацнув зубами, словно настоящий волк. Это клацанье, словно отрубает нить разговора, давая понять, что больше говорить не о чем.

3. Мотель.

Они убивают человека.
Вернее оборотня, который напал на них, но сути это не меняет.
Локвуду уже не страшно повернуться спиной к Эллисон. Тайлеру уже привычно наблюдать за метким выстрелом арбалета Арджент. Он уже не боится, что один из болтов стрел полетит в него, вызвав фонтан крови из пробитого горла, как у скудоумного бедняги, посмевшего на них напасть.
Тот ловит их банально, распластавшись на дороге в виде сбитого машиной, и Эллисон удивленно натыкается на него взглядом, когда «замыливает» очередное воспоминание о рыжей подруге с перебитым позвоночником. Они с Тайлером быстро переглядываются, и Арджент не противится, когда Локвуд оставляет ее, делая полшага вперед и чуть сбивая нацеленную стрелу плечом.
И, конечно, ничто в их мире не бывает просто. Даже человек на ночной дороге обязан оказаться парнем-психом, мечтающим порвать глотки глупым проезжим. Эллисон думает, что он это делает для того, чтобы, как Питер, стать сильнее. Тайлер ставит на поехавшую после обращения крышу.
Он бросается на них, явно целясь на хрупкую Арджент, которая изо всех сил пытается не выглядеть трусихой, скрывающейся за широким плечом Локвуда. И Тайлер играючи ловит его за горло, вспарывая когтями кожу вертикальными полосами и приподнимая над землей. Эллисон реагирует достаточно быстро, всаживая два ножа, щедро обмазанных аконитом, в брюхо незнакомому оборотню. Тот вырывается из хватки Локвуда, мазнув его когтями по щеке, и Арджент отталкивает в сторону Тайлера, спасая того от вспоротого в очередной раз, и проворачивает ножи в животе парня, скользнув тонкими пальчиками в кольца ножей. Парень падает на землю, глядя на них безумными глазами, а Эллисон становится тошно от того, что его живот расходится, словно по швам и внутренности буквально вываливаются на грязный асфальт.
Тайлер глухо кашляет и грубо сворачивает Арджент в медвежьих объятиях. Он обнимает Эллисон со спины, вжимаясь подбородком в ее макушку и вдавливая в землю. Она перехватывает его руки, переплетая собственные пальцы с его, и Локвуд бережно оглаживает ее содранные тяжелым металлом ножей костяшки. Они просто стоят и смотрят на парня-оборотня, словно зачарованные хлюпаньем крови у него во рту и легких.
Парень дергается в последний раз, и Локвуд, все так же не выпуская Арджент из собственных рук, тянет ее к машине. Она останавливает его, и, выдохнув сквозь зубы, начинает внятно говорить, что дается ей с большим трудом:
— У него наверняка с собой что-то было. Рюкзак или ещё что-нибудь.
— Он мог жить в лесу, в каком-нибудь дурацком шалаше, а сюда выходить только ночью. Ножи забрала?
Эллисон мотает головой, и Локвуд вздыхает, но не тяжело и обреченно, а с каким-то малопонятным облегчением и даже улыбкой.
— Я поищу его вещи в кустах, а ты достань ножи. Дорога может и безлюдная, но раз он здесь охотился, значит люди здесь ездят. Думаю, твои ножички легко будет найти по поставщикам, — его слова звучат слишком разумно и правильно для такой ситуации, а Арджент не трясется, как малолетняя девица после отлива адреналина. Они делают это далеко не в первый раз. Оба стараются не спрашивать друг друга, откуда у них такой опыт.
На удивление Тайлер находит рюкзак с вещами под кустом издевательски-красных ягод и парой сухих еловых веток, которые должны были защитить вещи от дождя и замаскировать одновременно. Локвуд, однако, своим острым нюхом и зорким глазом цепляет камуфляжный рюкзак взглядом за пять минут и так же быстро потрошит карманы.
Перочинный нож, в сравнении с ножами Эллисон, выглядит, словно детская игрушка, входящая в кукольный набор Барби для чаепития. Тайлер ухмыляется своим мыслям и привычным, отработанным за столько школьных лет жестом забрасывает рюкзак на плечо, вновь выходя на дорогу.
Арджент тут же оборачивается к нему и машет рукой с зажатыми между худых пальцев банкнотами. Она довольно улыбается и язвит по поводу того, что, благодаря безмозглости оборотня, ей наконец-то не придется спать в машине. Она так же шутит насчет того, что ему надо купить еды, а не то ей кажется, что он смотрит на нее, словно оголодавший волк.
В чем-то Эллисон, конечно, права.
Полнолуние на следующей неделе, «якоря», в виде Кэролайн, у него не нет, а самоконтроль довольно утомительная штука. Тайлер заранее сочувствует себе самому, хотя, в большинстве своем, уже привык помнить только белые пятна и вздутые, буквально вырывающиеся из-под кожи вены.
Они садятся в машину, но предусмотрительная Арджент перед этим предлагает оттащить оборотня к обочине. Локвуд кивает и осторожно тащит его, не выказывая ни доли омерзения даже, когда что-то скользкое и гладкое вываливается из развороченной груди парня. Эллисон небрежно пинает печень — это, определенно, печень, думает Тайлер — мыском серых кроссовок и Локвуд, наконец, понимает почему они такого странного, совсем не магазинного, серого цвета. Печень укатывается куда-то по песчасной насыпи, а Арджент подает ему руку, помогая выбраться оттуда, куда только что укатилась та самая печень.
Радио совсем ломается и до блекло-выгоревшей неоновой вывески мотеля, которая постоянно мигает, они добираются в полном молчании. Эта вывеска, как и сам мотель, мало чем отличаются от пары десятков, мимо которых они проехали за эти восемь дней, но Эллисон радуется, как ребенок, удобной кровати и обычному туалету вместе с душем.
Она уже не старается скрыть свои чувства, считая, что это непозволительная слабость. Нет, Арджент по-прежнему так считает, но Тайлер уже воспринимается, как часть интерьера, словно стол. А его черная кожанка, поцарапанная со всех возможных боков, — как скатерть для этого большого, широкого, мускулистого стола.
Секс воспринимается так же, как должное.
Ей немного неприятно касаться его липкого, потного тела, особенно после той ржавой воды, который лилась на нее из душа, но Тайлер делает все за нее.
Локвуд царапает ее живот, пробираясь рукой между телами, чтобы расстегнуть ширинку. А потом оставляет одну широкую красную царапину пряжкой своего ремня, заставляя Эллисон зашипеть и заворочаться под ним, словно пойманная змея. Тайлер бросает ей «прости», абсолютно лишенное сожаления, и легонько прикусывает сосок, чуть опускаясь вниз. Он опускается и разводит руками ноги Арджент, положив ладони на ее острые коленки. Локвуд ходит быстро, не мешкаясь, и сразу наращивает темп, не давая Эллисон ни мгновения, чтобы привыкнуть к ощущению наполненности.
Арджент понимает, что это не Скотт. У Скотта более мягкие волосы, более светлые глаза, более нежные прикосновения и поцелуи всегда только в губы во время процесса.
Были, поправляет себя Эллисон и надавливает ногтями на массивные плечи Локвуда.
Царапины, наверняка, останутся.
Голос Лидии в голове гордится ей. Она всегда говорит, что надо «помечать» своих парней: царапины, засосы, запах духов.
Говорила, вновь поправляет свои мысли Арджент и не замечает, как ноги немеют, а ее саму накрывает оглушающая волна оргазма.
На секунд двадцать — ее развитый охотой с Джерардом временной глазомер никогда не подводит ее — Эллисон ослепляет вспышка абсолютного удовольствия, а после в пустой голове зажигается лампочка «Купить таблетку "следующего дня"».
Противозачаточные после смерти Скотта она не принимает: не для кого.

4. Прощание.

В лоб Тайлера упирается серебристое дуло тяжелого глока. И он бы мог сказать, что это уже де-жавю, но тонкая стрела Эллисон и точно такая же бледная кисть не идут ни в какое сравнение со спокойным взглядом убийцы смуглого мужчины с коротким ежиком волос. Локвуд сразу видит спрятанные через ремень ножи и унюхивает неприятный аконитовый дым, плотной, но бесцветной дымкой окружающий его.
— Очень красивый. Оставьте мне визитку вашего магазина, обязательно приобрету пару вещичек, — иронично произносит Тайлер, скашивая глаза ствол пистолета и надеясь, что мужчина чуть расслабится после шутки и его можно будет свалить на пол, сжав когтями легкие.
Локвуд мысленно умоляет Эллисон задержаться в ржавом душе, потому что умирать за нее он не согласен, но и наносить вред своим присутствием не хочет. Милая Арджент со своими скелетами, прячущимися за рядами школьных блузок в шкафу, навряд ли бы привлекла подобное внимание. К тому же являясь охотницей, она обеспечивала себе защиту от подобных людей с тяжеленными револьверами наперевес.
— Где моя дочь? — рычит мужчина, и до Локвуда доходит, что Эллисон слишком мала, чтобы добровольно стать такой опытной охотницей.
Он ругает себя за тупоголовость и то, что за десять дней не смог понять, что у Эллисон Арджент были слишком хорошие учителя и излишне властные покровители.
— Доброе утро, папа.
Тайлер не узнает голос Эллисон. В самом деле, не узнает.
У Эллисон Арджент, с которой он провел десять дней в душном, потном джипе, был тяжелый взгляд, были припадки от болезненных воспоминаний, были ножи в аконите, было много чего другого. Но вот голоса примерной ученицы, которая так правильно, почти по слогам произносит «папа», у нее точно не было. И не будет. По крайне мере, не для него этот голос. Локвуд отчетливо это осознает, но почему то совсем не жалеет.
Ему нравится хладнокровная Эл, легко протыкающая кинжалами чужое брюхо и царапающая плечи во время бурного, но короткого секса. Тайлер не уверен, что ему бы понравилась милая девочка Эллисон с ямочками при искренней улыбке и надеждой в глазах. Не-ет, с такой бы Эллисон Локвуд не сошелся.
Тайлеру по душе разбитая куколка Эллисон, которая поменяла имя на Эл, а аккуратные гольфы до колена — на чулки с поползшим у резинки капроном. С ней Локвуд не чувствует себя таким уж ничтожным, но вовсе не потому, что он таким не является. Он не чувствует себя неудачником без шансов лишь потому, что Эл позиционируется себя так же.
Но она врет.
Возможно, сама верит в свою ложь.
У нее есть шансы. У нее есть ещё пару десятков шансов, в то время как свои шансы Тайлер уже разменял на мамину жизнь, секс с Кэролайн, обращение в гибрида и пару бутылок бурбона из погреба Сальваторе.
— Эллисон... — выдыхает мужчина и осторожно, словно нехотя, убирает дуло от лица Локвуда. Тайлер не думает, что в нем проснулось невероятное доверие к нему или что-то подобное. Скорее всего молчаливая защита младшей Арджент заставляет мужчину, скрепя сердцем, не прибить его на этом самом месте.
— Эллисон, мы едем домой, — решительно произносит он, и Локвуд слышит печальный — возможно, только для него — перебой сердечного ритма Эл, но она в противовес выражает согласие и в пару мгновений надевает свои чулки и юбку, абсолютно не стесняясь отца.
На Тайлера никто не смотрит. На самом деле, отец Эл тщательно следит за всеми его движениями, а сама Эллисон время от времени встречается с ним взглядом, задерживая контакт чуть дольше, чем это делают приличные/нормальные люди.
Так то нормальные. А это ты. Ты и я.
Вспоминается отчетливо и не к месту. Низкий, хрипловатый, словно пропитый голос звенит набатом в голове и гудит в висках. Память гротескно воспроизводит голос Эллисон, будто совсем забывая, что его обладательница прямо здесь.
— Удачи в Новом Орлеане, — Арджент произносит это, и ее отец непонимающе щурится.
Тайлеру хочется улыбаться: почему-то эта единственная тайна, которая связывает его с охотницей, согревает изнутри. Наверно, потому, что это единственное, что кто-то, неважно кто, делит только с ним.
Эллисон может заниматься сексом с кем - угодно. С ее потрясной фигурой, Тайлер уверен в этом.
Эллисон может разъезжать автостопом с абсолютно любыми людьми. С ее удивительным инстинктом самосохранения, который напрочь отсутствует у него, Тайлер уверен в этом.
Эллисон может убивать оборотней не со всеми, конечно, но в целом найти напарника для Арджент не проблема. С ее владением оружием и арбалетом в тонких, жилистых руках, Тайлер уверен в этом.
Она не забирает остатки денег, которые они взяли у убитого оборотня, но уезжает на чертовом джипе, оставляя его без средства передвижения. И если бы Локвуд был обычным человеком, он бы разозлился. Но у него остается голубая заколка, от которой разит духами (явно не Эллисон), нож из коллекции Арджент (чисто вымытый, почти стерильный, без намека на аконит) и пара двадцаток в кармане.
Он быстро принимает душ. В ванной приятно пахнет женским телом, навевая воспоминания о паре дней, проведенных в колледже с Кэролайн. Вместе с воспоминаниями о Форбс приходят и многие другие.
Тайлер Локвуд добирается до Нового Орлеана за пару часов.

5. Не все потеряно, Эл.

В Новом Орлеане душно.
Эллисон идет по дороге, ведущей во Французский квартал, по пути успев услышать с десяток легенд о ведьмах и красивых сказок о вампирах. Тяжелая сумка за спиной оттягивает плечо, но Арджент уже привыкла к весу арбалета, ножей и прочих снастей.
Она не знает, зачем именно приехала сюда. Тайлер явно был из другого мира, практически из параллельной реальности. У него в жизни, наверняка, не было банши и друидов. Но остального, кажется, было навалом, и умной Арджент не следовало срываться с такого правильного и безопасного Бикон-Хиллз, чтобы приехать в Новый Орлеан.
На удивление, Эллисон быстро находит себе провожатого. Милый паренек представляется Джошем, бережно обнимая за плечи юную особу, облаченную в длинный белый сарафан. Арджент бегло отмечает массивное кольцо на пальце Джоша, которое совсем не вяжется с его одеждой и внешностью в целом. Девочка молчит, изредка изгибая пухлые губки в улыбке, когда Джош негромко смеялся над своими шутками. Она не называет своего имени, но крепко-крепко сжимает низ его тенниски своими хрупкими пальчиками. Арджент следует ее примеру, и они идут втроем по широкой улице: Джош, девочка в белом сарафане и девушка с тяжелой сумкой через плечо.
— Имена — мусор, — в конце говорит девочка и счастливо щурится, когда Джош неловко, будто невзначай прижимается губами к ее виску, отодвигая темную вьющуюся прядку.
Эллисон, которая за дорогу сказала от силы слов двадцать, кивает в знак согласия и уходит не оборачиваясь. Мысленно считает серые ступени и думает, что же скажет людям, которые знают, где Тайлер Локвуд.
Девочка улыбнулась, когда Арджент произнесла его имя, и быстро-быстро прошептала что-то на ухо Джошу. Эллисон уверена, что они не желали ее обманывать.
Дом напоминает уменьшенную копию королевского двора с балконами и множеством дверей. У входа никого нет, и Арджент проходит спокойно и почти уверенно. Она не знает, зачем скрывает учащенное сердцебиение, но в случае с оборотнями спокойное сердцебиение всегда преимущество: Эллисон действует на интуицию.
— И что мы здесь забыли?
Из-за спины раздается насмешливый и довольно равнодушный голос.
— Я ищу Тайлера Локвуда, — Арджент разворачивается лицом к собеседнице и делает шаг назад, к колоне, чтобы чувствовать за спиной холодный, но надежный камень.
У девушки перед ней ужасно светлые волосы. Последний раз Эллисон видела такой цвет волос в журнале Мартин с подписью “чистый блонд”. Она смеется громко, чисто, и Арджент кажется, что даже искренне.
— Это все равно, что прийти к королям из-за того, что потеряла дворовую собаку! — кривит губки она и двигается с невероятной скоростью, заставляя Арджент сжать зубы и втопить лопатки в шершавую стену. — На твое счастье, он заключил сделку с ведьмами. А эти несносные сучки с моим братом.
Девушка исчезает, не представившись и не объяснившись, и Эллисон раз за разом прокручивает в голове ее слова. Тайлер хотел убить того, кто его обратил, а сейчас заключает сделку с неведомым братом светловолосой нимфы с тонкими запястьями и звонкими каблуками.
— Мне нужно вернуться, — шепчет себе под нос Арджент и быстрым шагом выходит их дворика, не понимая, что отсюда не так часто гости, особенно непрошенные, выходят живыми.
Она возвращается в Бикон-Хиллз, жалея деньги, которые потратила на поезд.
Через сутки на крыше перед ее окном, окном, в которое залазил Скотт по ночам, появляется коробка. В ней кожанная куртка и записка с паршивым скачущим почерком.

“Могла бы задержаться чуть дольше, Эл. У меня бы хватило денег на еду. А вот на новую куртку — нет”
Тайлер.

@темы: TO, кроссовер, TVD, фики, тинвафля

---

Название: white snow
Фандом: Обитель Анубиса
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: white snow by TheSushiMonster
Размер: ~ 400 слов
Пейринг/Персонажи: Нина Мартин/Фабиан Раттер
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG дженовый рейтинг
Краткое содержание: Воспоминания преследуют ее, заставляя проживать каждый момент раз за разом, перематывать и вновь включать “запись”.

Ка-ап.
Вода стекает по грязным стенам, пока не достигнет гниющих деревянных полов, образуя лужу из грязи и затхлой воды. Ледяная вода пачкает ее футболку и спину, заставляя дрожь пробирать до костей и мягких внутренностей, что становятся колом. Ее руки немеют и буквально отмерзают, хотя она пытается согреть их между худых бедер, утыкаясь пальцами в скрипучие половицы, но она не решается передвинуть их куда-либо ещё.
Ее глаза безжизненны. Ее глаза посылают простые сигналы — древний чердак, наполненный приключениями, тайнами и немыслимыми историями. Но ее мечты сосредотачиваются на прикосновениях Фабиана, остроумии Эмбер, сарказме Патрисии, смехе Алфи, вопросах Мика и даже на коварных схемах Джерома и заумных планах Мары. Ее мечты цепляют все разлады их компании — столкновения их ярких личностей, решение головоломок и, пожалуй, влюбленности. Воспоминания преследуют ее, заставляя проживать каждый момент раз за разом, перематывать и вновь включать “запись”. Каждая сцена преследует ее — моя вина, моя гребанная ошибка.
Нина, конечно, не одна такая на свете, которая проклинает себя, но она чертов подросток и ее чертовы друзья ушли, и она имеет полное право проклинать этот чертов мир. Ведь с ней не осталось ничего, кроме нее самой, ломанного ожерелья и навязчивых, дразнящих воспоминаний.
Она хотела бы, чтобы Виктор смог вернуться. Она хотела бы, чтобы Труди не уходила. Она хотела бы остаться в Америке. Последнее ее желание возращает ее на землю, вновь заставляя понимать, что она проматывает “запись” снова.
Нина Мартин не сожалеет.
Однажды она сказала Фабиану, что полуночные авантюры, болючие ссадины, общие опасности и долгожданные поцелуи — это то, ради чего она бы рискнула ещё раз. Ее сердце стучит быстрее, а голова кружится — я тону. И когда она смотрит сопливые девчоночьи фильмы с мороженым и обязательными слезами, ее кровь кипит.
Когда ее рука упирается в стену, ее “рабочая” рука, которая ещё не онемела, она натыкается на дыру и к ее повреждениям не добавляется новый шрам. И все вокруг проносится медленно, с торможением в секунд пять, словно слайд-шоу, но, в конце концов, не появляется никакого видимого порядка действий. Клочки возможностей дразнят край ее сознания, которое она все ещё не потеряла, но Нина не может даже разобрать их.
Кулак вновь в крови и она снова падает на землю, упираясь взглядом в грязный потолок.
Однажды ты сказал мне, что мне необходимо что-то найти. Что же мне делать теперь?
Обитель отвечает спокойно и твердо.
Сквозь незнакомую усмешку в уголках ее губ проступает надежда. Словно белый снег среди тьмы.

Название: the devil
Фандом: обитель Анубиса
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: the devil by TheSushiMonster
Размер: ~ 500 слов
Пейринг/Персонажи: Патрисия Уильямсон/Джером Кларк
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: R
Предупреждения: небольшой ООС
Краткое содержание: Но она продолжает возвращаться к нему, словно намагниченный плюс к своему минусу; неправильно и отстойно.

Патрисия знает, что она глупая.
Патрисия знает, что она сумасшедшая.
Патрисия знает, что это неправильно.
Но она продолжает возвращаться к нему, словно намагниченный плюс к своему минусу, неправильно и отстойно. Ульямсон не может порвать эту тупую связь, хотя ее разум так и кричит о том, чтобы она прекратила это.
Ее лопатки упираются в стену. Пустой класс не настолько изолирован, как ей бы того хотелось, но это не мешает ей поддаваться страсти, которая захлестывает с головой и ударяет током каждый нерв. Одна его рука прижимает ее к стене, а вторая напрочь разрушает прическу, время от времени спускаясь к шее. Патрисия хватает его за воротник, большими пальцами вдавливая дурацкие кнопки, которые у него на рубашке вместо пуговиц. Его рубашка такая мягкая под пальцами, а тепло его тела лишь увеличивает жар, который лавой растекается по венам.
Его губы оставляют ее; Джером торопливо целует ее шею, и кончики его светлых, чуть отросших волос щекочут щеку Патрисии. Она немного отталкивает его и, хватаясь руками за его лицо, тянет к себе, впиваясь губами в его губы.
Крошечный голос в ее голове кричит, что это невероятно глупо — только в более резких выражениях — но Патрисия игнорирует его.
“Совесть тиранизирует тебя, когда страсть берет за горло”. Шарлотта Бронте иногда бывает права.
Огонь охватывает ее сердце, сжимая и сдавливая, посылая адреналин по всем венам и в каждую каплю крови. Единственное холодное, что дотрагивается до нее сейчас, это его нос в ее волосах и его дыхание, что так отдает цитрусовыми, заставляя ее губы подрагивать.
— Ты так вкусно пахнешь, — шепчет Джером, и его голос, как никогда, мягок и соблазнителен. Патрисия снова отталкивает его, а уголки ее губ чуть поднимаются вверх. Она наслаждается им, он наслаждается ею, и она совсем не против своего учащенного сердцебиения.
Он тяжело дышит ей в плечо, лаская пальцами оголенную кожу поясницы, забравшись под ее рубашку.
Это глупо, кричит ее разум, матерясь на хозяйку и упрекая ее во всевозможных грехах. Но Патрисия никогда не была той, кто прислушивается к голосу разума.
Огонь быстро тянется к низу ее живота, когда пальцы Джерома начинаются вырисовывать круги на ее бедрах. Прекрати, прекрати, прекрати. Ее тело хочет большего; их тела так близко, их руки переплетены так крепко, их губы так горячи.
Тень нависает над ними, насмешливо, словно ради забавы, скрывая, но Патрисия игнорирует все это.
Его поцелуи и прикосновения взрывают ее горячим, тягучим, словно расплавленная карамель, удовольствием. Голос прорывается, в виде шепота и мурчания, в конце концов, притупляясь на зуд внизу живота. Разум все ещё борется, чтобы остановить ее внутреннее сгорание от этих неправильных, совсем ненужных ласк, но все здравые мысли напрочь игнорируются Уильямсон.
Она неосознанно испускает стон, когда его зубы чуть прикусывают тонкую кожу на ее шее. Ее живот скручивает, словно тугую пружину, тень становится все темнее, а Джером внезапно отдаляется, глядя на нее непонимающими глазами.
Она смотрит на него; зрачки Джерома все ещё расширены, дыхание затрудненно, а красные припухшие губы и подрагивающие пальцы заставляю Патрисию желать вновь прижаться к нему.
Ангел кричит снова и снова, но дьявол вновь побеждает, и Патрисия быстро пересекает расстояние между ними, позволяя себе запустить пальцы в его волосы.

@темы: фики

---

Название: Бенджамин Эпплбаум
Фандом: Идеальный голос
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 300 слов
Пейринг/Персонажи: Бека Митчел/Бенджамин Эпплбаум
Категория: гет
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Иногда Бека даже завидовала ему из-за такого звучного имени. Собственное ей не нравилось.
Примечание: Написано на WTF Combat 2014.

Бека уже, честно говоря, привыкла к извечным опозданиям Джесси и его робким взглядам из-под отросшей челки.
Эпплбаум. Бенджамин Эпплбаум. Бенджи.
Иногда Бека даже завидовала ему из-за такого звучного имени. Собственное ей не нравилось. Нет, "Бека" ещё куда ни шло, но такое банальное "Митчелл" противным скрипом пенопласта по стеклу терзало её музыкальный слух.
Сам же Бенджи совсем не гордился именем, и это заставляло Беку задумываться о том, что Вселенная была несправедлива, отдав ему то, чего он не желал. Возможно, она надеялась, что если бы не ему досталось аристократичное "Эпплбаум", то и ее не называли бы "Бека Митчелл".
Бека Митчелл.
Ей казалось, что это имя само по себе отдает каким-то техасским акцентом, напоминая о фермах и вонючих загонах для коров.
— Смотри, получилось! — голос Бенджи вырвал ее из собственных мыслей и бездумных вычерчиваний треугольников на полях тетради по испанскому.
— Небывалое достижение, — язвительно согласилась Бека и, склонив голову, посмотрела на него.
Тот совсем не отреагировал на ее скептичное замечание и все с тем же восторгом рассматривал разноцветные тряпки у себя в руках. Он по-детски восторженно улыбался и ерошил собственные волосы, лишь сильнее растрепывая их. Митчелл на ум пришла странная, абсолютно чужая мысль о том, что его волосы, наверняка, гораздо мягче, чем у Джесси.
— Просто раньше у меня не получалось, — Бенджи наконец перевел смущенный взгляд на нее и неловко пожал плечами, в миг растеряв всю восторженность от получившегося фокуса.
— Поздравляю, — насмешливо вздернула брови Бека и вернулась к тетради с наполовину готовым испанским, мазнув взглядом по крупной надписи «Star Wars».
Не-ет, Бека не хотела ассоциировать себя с коровами. Бека хотела быть оригинальной. Бека хотела магии в свою жизнь.

Название: Супергерой
Фандом: Идеальный голос
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 850 слов
Пейринг/Персонажи: Джесси Свонсон/Хлоя
Категория: гет
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: В жизни Джесси Свонсона всегда была цель. Рыжая Хлоя считала это его суперсилой.
Примечание: Написано на WTF Combat 2014.

В жизни Джесси Свонсона всегда была цель. Всегда разная, но постоянно присутствующая в его жизни. Раз за разом добиваясь поставленной самому себе задачи, Свонсон ощущал чертово удовольствие, отказаться от которого казалось выше его сил.
Мама гордо называла это упорностью, отец в ярости кричал про упрямость. Рыжая Хлоя считала это его суперсилой. И так и заявила ему об этом, тряхнув своими, в этот раз выпрямленными, волосами.
— Знаешь, это как Флэш с его скоростью или Супермэн с полетами, — восторженно сказала Хлоя, подбирая ноги под себя. На ее коленях клетчатый плед Беки выглядел совсем не так уныло.
— Или как Чудо-Женщина с сиськами третьего размера в бронелифчике, — ухмыльнулась Эми с другого конца комнаты, бодро стуча по сенсору телефона и успевая при этом поедать пиццу.
— Знаешь, — повторилась Хлоя, небрежным жестом отмахнувшись от Эми, — тебе тоже нужен свой символ. Как кольцо у Зеленого Фонаря. Или как летучая мышь у Бэтмена!
Джесси, честно говоря, не помнил, как так получилось, что он сошелся с подругами Митчелл ближе, чем она сама.
Он не помнил, когда стал приходить на полчаса пораньше, чтобы послушать язвительные фразочки Эми о тощих стервах и Бампере, который по-прежнему строчил ей SMS-ки, и легкое хвастовство Стейси о своих победах в постели, которое чаще всего заканчивалось брезгливым «фу-у» со стороны Обри.
Он не помнил, когда его всерьез стало интересовать мнение Поузен о том, какое мороженое полезно для голосовых связок, а какое — нет.
Он не помнил, когда холодные ступни Хлои, которые неловко утыкались ему в ноги под тем самым клетчатым пледом, стали казаться самым правильным, что есть на этом свете.
Джесси, честно говоря, не хотел этого помнить. Вместо этого он пытался вновь поймать быстротечную мысль Хлои о супергероях и его внезапной «суперспособности».
— Тебе пойдет футболка со значком, — вынесла вердикт Хлоя, чуть приподнимая ноги и заставляя Джесси вздрогнуть от этого движения. Она быстро перевернулась на спину, мелькнув коленками перед его глазами, и в мгновение оказалась у его лица. — Вот с таким.
Она легко провела ровную линию по тыльной стороне его ладони шариковой ручкой, которой буквально пять минут назад решала кроссворд. Джесси немного поморщился от царапающегося дешевого стержня, но руку не убрал, лишь сильнее наклонился к ее волосам в неловкой попытке разглядеть, что эта полоумная рисует на его руке.
— Ты будешь как настоящий современный супергерой. Трико уже давно не в моде, — хихикнула Хлоя и в пару совсем не болезненных штрихов завершила грубый набросок. Пара пересекающихся полосок складывалась в железную дорогу, а колкие последние точечки-"болтики" лишь придавали им схожести.
— А почему железная дорога? — Джесси понимал, что спрашивать глупо. Очень глупо. Именно поэтому и спросил.
— Железная дорога — это символ упорности и стабильности, Джесс! — когда она назвала его так в первый раз, он едва удержался от того, чтобы не треснуть ей по голове чем-то тяжелым. Но тогда только пошутил и сказал больше его так не называть. Впрочем, Джесси не знал, услышала она его тогда вообще или нет.
— Это с чего бы?! — насмешливо спросил он, неосознанно запуская пальцы в рыжие волосы Хлои. Они были чуть жестковаты от лака, который застыл на волосах едва заметной коркой.
—Ну, на самолете — ты вдребезги и в океан, на машине — ты вдребезги и в дерево, на велосипеде — я не умею, — отозвалась из кресла Эми, которая все это время, очевидно, подслушивала их разговор.
И Джесси отчего-то стало неприятно. Захотелось прикрикнуть на бестактную Эми, к которой он уже должен был бы привыкнуть. И он считал, что привык.
— А на поезде ты доедешь куда захочешь и без приключений. Поэтому я и не езжу на поездах, — весело добавила Эми и скрипнула креслом, отвернувшись от них.
— Именно! — улыбнулась Хлоя и подняла ручку острием вверх, заставляя Джесси поднять глаза на потолок, скользнув взглядом по ее изящной руке с тонкими трубочками-венами, проглядывающими сквозь прозрачную бледную кожу.
— Когда-нибудь я его ударю, — привычно сдержанный голос Обри совсем не привычно звенел от злости, в миг прерывая разглядывание рук одной из лучших подруг его девушки.
Поузен чеканила шаги и пыталась осадить собственный гнев, а Бека стояла позади и едва ли разделяла ее эмоции. Обри говорила что-то насчет международных соревнований, на которые они прошли и с которыми вновь проблемы, похуже Триальтинов. Кажется, она злилась на фронтмэна команды соперников, высказывала свое презрение и всячески мешала Митчелл пройти к Джесси, а самому Джесси — сосредоточиться на том, почему лежащая на его коленях голова Хлои не смущает его ни в коем разе.
— Когда-нибудь я его убью! — злость Обри набирала обороты.
— Она жуткая, когда злится, правда? — голубые глаза Хлои — светлые и совсем не выцветшие, как раньше думал Джесси.
— Я знаю одно прекрасное еврейское заброшенное кладбище, если что... — Джесси все ещё не научился понимать, говорит ли Эми всерьез или нет.
— Давай закажем пиццу на двоих? У меня денег всего на половину, — доверчивый шепот все той же Хлои теперь казался не таким уж и глупым.
— Я добавлю тебе. Джесси все равно не любит оливки в пицце, — голос Беки, сумевшей пробраться мимо мельтешащей Поузен, ворвался в разговор, вместе с ее тяжелым приземлением на подушку рядом. Ее тоже отчего-то совсем не смутила голова подруги на коленях собственного парня.
Джесси оглянулся на Беку, которая вновь смотрела мимо него и Хлои, сосредотачивая внимание на поджимающей губы Обри, и почти мгновенно решил, что оливки из пиццы можно выковырять, а футболку с принтом железной дороги поискать на Ибее. Новая цель нравилась Джесси Свонсону.

@темы: фесты, фики

---

Название: Dear Katerina
Фандом: Дневники Вампира
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: Dear Katerina by Dledee
Размер: ~ 550 слов
Пейринг/Персонажи: Элайджа Майклсон/Кэтрин Пирс
Категория: гет
Жанр: романс, POV
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Я люблю тебя. И есть тысяча способов сказать тебе об этом, но письма мне, все же, ближе.

Дорогая Катерина,

Я люблю тебя. Я не думаю, что это — что-то, что можно подвергнуть сомнениями с твоей стороны. Я люблю тебя больше, чем когда-либо думал, что смогу полюбить кого-то ещё; я люблю тебя больше, чем сознательно позволял себе всю свою жизнь. Тем не менее, я испытываю потребность в этом письме не затем, чтобы вылить свои чувства на глупую бумажку, чтобы у тебя были физические доказательства того, сколько ты значишь для меня.

Любовь является, довольно, интересным понятием. Ты можешь потерять буквально всего себя, но можешь и обрести себя лучшего, такого, каким ты думал, что никогда не станешь. По крайне мере, это то, о чем я всегда думал, стоя перед тобой; это то, о чем сложены все эпические романы о любви. Но ты, как и пятьсот лет назад, вновь доказала, как глупы были мои представления о любви.

Так же, как она дает тебе причину жить, она также меняет тебя. Но не в этих отношениях. Не тогда, когда я с тобой. Вместо того, чтобы полностью упускать из виду то, каким я был на самом деле. Вместо того, чтобы найти лучшую версию меня самого, я бездумно погнался за тобой. Но ты нашла меня. Ты заставляла меня разбирать свою душу по стрункам и клочкам, и я бы никогда не подумал, что так ты поможешь мне найти меня, настоящего Элайджу Майклсона. Верни его обратно, чтобы он мог ходить под ослепительным солнцем без своего привычного аристократичного фасада, который так облегчает мне жизнь.

Я не знаю, понимаешь ли ты, что особенное делаешь со мной, но ты это делаешь. Ты спасла меня. И я всегда хотел сделать то же для тебя, но не мог. Ты та, кто меня спасла. И ты никогда не будешь нуждаться во мне, тебе не придется этого делать. Я видел, как с годами ты учишься справляться со своей болью, большую часть которой принесли тебе я и мой брат. Я видел, как ты никогда не сдаешься и сколько счастья испытываешь в моменты, когда можешь просто лечь и наслаждаться тем, что тебе не надо никуда бежать, спасаясь от очередного преследования. Это были заветные моменты и для меня, видеть счастье на твоем лице, и, в конечном итоге, я всегда пытался украсть их для тебя, задерживая вампиров брата в пути. И, когда я должен был отвести тебя к Клаусу; когда я должен был взяться за месть за мое преданное доверие... Я был слаб. Я никогда не смог бы причинить тебе боль и позволить другим сделать это.

И я желаю, предоставить тебе один из таких моментов. Но я прошу растянуть его на вечность. Будем только мы, лишь ты и я, тебе не придется никуда бежать вновь. Ты можешь просто прижаться к моей груди, и, я обещаю, что защищу тебя от всего мира. Спокойными поцелуями убедив в том, что твое доверие ко мне, никогда не обернется против тебя в будущем. Потому что, если кто-то и заслуживает счастья в этом мире, так это — ты. Ты та, кто должна быть всегда счастлива, всегда должна улыбаться. И я лишь могу сделать все возможное для того, чтобы сохранить улыбку на твоем лице. Вновь научить тебя искренне улыбаться, как ты когда-то научила меня искренне любить.

Я люблю тебя, даже в том уголке своего разума, в котором думаю, что вся эта жизнь лишь иллюзия, но любовь к тебе заставляет меня верить, что это реальность.

Я буду любить тебя вечно.

Завинаги твой,
Элайджа.

@темы: TVD, фики

---

Название: The Story
Фандом: Как я встретил вашу маму
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: The Story by JessBakesCakes
Размер: ~ 300 слов
Пейринг/Персонажи: Мама/Тэд
Категория: гет
Жанр: занавеска
Рейтинг: G
Краткое содержание: Она наблюдает за тем, как Тед продолжает бесконечный рассказ о том, как они встретились. Она будет дополнять историю позже, но лишь крошечными вставками и буквально единичными репликами, просто, чтобы эта история меньше походила на лекцию об архитектуре, а больше — на сказку. Ведь эта история для нее — сказка.
Примечание: Текст написан 24 декабря 2011 года. Расхождения с каноном возможны.

Она наблюдает за тем, как Тэд продолжает бесконечный рассказ о том, как они встретились. Она будет дополнять историю позже, но лишь крошечными вставками и буквально единичными репликами, просто, чтобы эта история меньше походила на лекцию об архитектуре, а больше — на сказку. Ведь эта история для нее — сказка.
У нее есть своя версия этой истории. События те же, чувства такие же, но впечатления совсем иные. Она помнит взгляд Барни, которым он окинул ее, когда встретил в первый раз. Она помнит их разговор наедине за столиком в МакЛаренс.

— Так тебе, в самом деле, нравится Тэд, да? — Барни делает глоток из своего стакана.
— Я люблю его.
— Я сказал то же самое. Я вошел сюда с мыслью, что вы оба одинаково безнадежны. И смотри-ка, я не ошибся!
Она улыбается.
— Я не против этого. Думаю, что мне под силу с этим справиться.

Она помнит, как Робин впервые открылась ей, когда она задала какой-то нелепый вопрос о хоккее. Скорее всего, из вежливости, чем из любопытства, но Робин несколько минут рассуждала на эту тему и довольно улыбнулась в конце. После этого она чувствовала, что она действительно нравится Робин.
Она помнит полуночный разговор с Лили по телефону, который закончился совместными рыданиями их обеих. Она помнит взволнованный взгляд Маршала, когда согласилась на двойное свидание, традицию, что существует по сей день.
Но отчетливее всего она помнит выражение лица Тэда, когда он увидел ее в первый раз. Она помнит его слова к ней на первом свидании, годовщине, на их совместной свадьбе... И каждый день с тех пор.
Вот, чем она хочет поделиться с детьми. Тэд рассказывает им историю о том, как они встретились; дети сидят там не для ее истории. Потому что ее история все ещё пишется. И каждый новый день с Тэдом — новая глава.

@темы: фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Прости, что так и не смогла достучаться до тебя
Фандом: Первородные
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: i'm sorry that i couldn't get to you by jacksonwhipitmore
Размер: ~ 630 слов
Пейринг/Персонажи: Ребекка Майклсон/Давина Клэр
Категория: фемслэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: канонная смерть персонажа, некий ООС Ребекки, который я однако не указываю, и небольшое самонасилие.
Примечание: Оригинальное название “i'm sorry that i couldn't get to you”. Это строчка из песни A Great Big World feat. Christina Aguilera - Say Something.

Ребекка сдерживается на кладбище, пока не одна, ведь это то, что она делает все последние месяцы Новом Орлеане — скрывает свои настоящие эмоции от своих мужчин. Но как только дверь ее комнаты на плантации хлопает за ней, горло Ребекки разрывают рыдания. Это ломает ее и она чувствует пробирающую до костей потерю.
Она обещала, что будет защищать ее, что ни Марсель, ни Софи, ни даже Клаус не причинят ей боль. Но Давина умирает, так по детски-альтруистично оставив Новый Орлеан и не затащив с собой этот жалкий городок в Ад. И Софи, эта чертова сука, обещала, что она воскреснет.
Ребекка сползает по двери, вниз, к полу, и ее пальцы против воли тянуться к груди, будто пытаясь выдрать сердце собственной хозяйки. Оно ведь даже не бьется, но Майклсон чувствует глухую, тягучую боль в груди. Она не чувствовала себя так веками, и даже, когда Элайджа и Клаус убили их мать, все было не так. Ребекка порывисто встает и суетливо хватает стул, с размаха бросая его через всю комнату в стену. Дерево трещит громко, дополняясь мягкими, гулкими, как эхо, ударами обломков о мягкий ковер. Все это звучит слишком громко, будто выстрел из охотничьего ружья в пустом доме. Это звучит так похоже на тот стук мертвого тела Давины, падающего на каменный алтарь, хотя Марсель и ловил ее. Ребекка пытается сделать глубокий вдох, но задыхается своими криками и чертовым кислородом, который, по сути, ей не особо и нужен.
Когда Майклсон разбивает зеркало, она желает растянуть эту боль больше, чем на одну секунду. Думает о том, чтобы пару раз ткнуть себя зеркальным осколком, но лишь яростно отбрасывает его в сторону. В тот момент, когда Ребекка заканчивает громить комнату и просто опускается на колени, утыкаясь лбом в мягкую, высокую постель, ее спальня напоминает спальню Давины, после того, как последняя перестала контролировать силу Ветра.
В течение многих лет, Ребекка пыталась защищать женщин. Елена Гилберт была исключением, потому что убила ее брата, да и семья для Ребекки в то время была всем. Но теперь, она позволила маленькой шестнадцатилетней девочке, которую поклялась бережно хранить, умереть. Они, возможно, не так долго дружили, но Давина была способна заставить испытать ее невероятную боль и совсем не делала этого.
Она помнит, как Давина проснулась и рыдала над телом Тима, пока сама Ребекка не могла сделать и шага к маленькой ведьме. Когда она взяла ее на руки и прижала к своей груди, тихое сопение Давины коснулось ее шеи, заставляя вздрагивать. И отпускать ее, лишать себя ее мягкого щекотного дыхания, когда Марсель протянул руки за ней, совершенно не хотелось.
Она помнит, как выходила из комнаты Давины, когда та, крепко сжав ее руку и изогнув свои пухлые губки в слабой улыбке, согласилась ей помочь. Ребекка тогда наклонилась поцеловать ее в лоб, и она слышала, как у Давины перехватило дыхание в горле.
Она чувствовала себя виноватой позже, когда Давина проснулась с переплетенными с простынями пальцами.
Она помнит, как нежно целовала ее глотку, безо всякого желания выпустить клыки. Ее губы казались такими шершавыми по сравнению с ее молочной кожей.
Она помнит, как Давина тихонько проскулила “Ребекка”, когда она стала целовать ниже, сжимая ее бедра своими пальцами почти до синяков.
Внутри ее груди что-то сжимается, и она перебирается на кровать. Стоит Ребекке закрыть глаза, как она видит обреченное выражение лица Давины за секунду до того, как Софи проехалась ножом по ее горлу.
Она лежит так пару дней, не выходя, чтобы поесть или просто пройтись. Изредка, Ребекка слышит мягкие шаги Элайджи эхом разносящиеся по дому. Один раз он даже постучал в ее дверь, но она не разрешила ему войти и он ушел. Ребекка думает, что слышит внизу грубый голос Марселя, но она не питалась пару дней, поэтому не может быть в этом абсолютно уверена.
На седьмой день, в мягком розоватом свете рассвета, Ребекка Майклсон невесело смеется, когда, наконец, находит слово, которое описывает ее довольно скучную, монотонную и острую боль: боль после потери любимого человека.

@темы: TO, фемслэш, фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Грех, трагедия и секс
Фандом: Дневники Вампира
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 400 слов
Пейринг/Персонажи: Джереми Гилберт/Кэтрин Пирс
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Если бы Джереми попросили описать Кэтрин Пирс всего тремя словами (никто, конечно, не просил, но все же он их подобрал), Гилберт бы сказал: грех, трагедия и секс.

Если бы Джереми попросили описать Кэтрин Пирс всего тремя словами (никто, конечно, не просил, но все же он их подобрал), Гилберт бы сказал: грех, трагедия и секс. Он не смог бы составить хит-парад этих качеств, так как они все в равных пропорциях составляли жизнь Петровой. Это было так же, как у Деймона с Еленой, Стефаном и бурбоном: никто и никогда не выходил на первое место в одиночку.
Катерина была порочна. Это единственное слово во всех языках мира, которое с точностью до сотых грамма соединяло в себе грех, трагедию и секс. Джереми отлично осознавал это, однако, недоумевал, зачем вообще тратит время на подобное занятие, как подбирать характеристику той, которая вот-вот умрет.
Кэтрин, вроде как, являлась копией его сестры. Вроде как.
Между ними не было ничего, буквально ничегошеньки, общего. И дело было не в разной прическе или стиле одежды, нет-нет. Дело было в Кэтрин и в том, что Пирс была в разы сильнее его старшей сестренки, как бы противно не было это признавать. Петрова была сильнее, была терпеливее, изворотливее и, безусловно, коварнее.
Джереми не знал, сколько ей точно лет.
“Дохрена”, - емко изъяснился старший Сальваторе, и Гилберт поспешил уйти из комнаты, насквозь пропитанной перегаром.
Сейчас, когда Кэтрин умирала, у нее остались грехи прошлого, трагедии настоящего и совсем-совсем не осталось секса. Джереми зашел в ее комнату по наитию, сделав вид, что остерегается очередной каверзы умирающей уже не вампирши.
— Ты знаешь, маленький-Гилберт, что имя Катерина с древнегреческого переводится, как “вечно чистая”?
Ее кашель разнесся со странным эхом, и Джереми как-то бездумно отметил, что раньше не замечал акустики этой комнаты.
Она лежала с закрытыми глазами под тем самым пледом, под которым они с Еленой лет пять назад прятались от грозы.
— Твое имя давно не Катерина, — наудачу произнес Гилберт и понял, что попал, когда словил ее недовольный взгляд из-под склеившихся в длинные стрелы ресниц.
— Джереми означает “возвышенный Богом”.
У него всегда не хватало времени удивиться тому, как ловко Пирс может уйти от прямого диалога. Сейчас вот появилось лишних пять минут. Вернее, ее последних пять минут.
— Только тебя он что-то не возвысил, — ее смешок скрипучий, даже немного старушечий, но Джереми больше не вслушивался в ее слова.
Влажное полотенце с иронично-жизнерадостным принтом на лоб, легкое, почти брезгливое касание кончиками пальцев ее слишком бледной щеки и негромкий хлопок двери, эхом отразившийся в спальне Кэтрин.
Там действительно хорошая акустика.

@темы: TVD, фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Со-фа
Фандом: Интерны
Автор: Demonesssa
Размер: ~ 400 слов
Пейринг/Персонажи: Фил Ричардс/Софа Калинина
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Фил не знает, как ее называть.

Фил не знает, как ее называть.
«Софа» срывается с губ с чудовищным акцентом, от которого, как думал Ричардс, он уже успел избавиться. И, помимо акцента, имя проговаривается медленно, словно он был слабоумным, по слогам.
Фил мог бы звать ее Софи — привычно, легко, с едва уловимым приятным бостонским акцентом — и ей бы понравилось (ей вообще нравилось все, что имело налет столичной моды), но Софе совсем не подходит это вульгарное «Софи».
— Со-фа, — не к месту вспоминается ноты и то, что Калинина ходила в музыкальную школу. Фамилия ей, кстати, тоже не особо идет, по мнению Фила.
Она оборачивается и уже привычно склоняет голову набок, застилая кудряшками плечо белого халата. У нее волосы не темные и совсем не выгоревшие. Чистый каштан и поблескивающие заколки-неведимки, которые она излишне часто теряет в кабинете Ивана Натановича. Он всегда преданно возвращает ей их лично в руки в конце рабочего дня, получая слабую, уставшую полу улыбку и поцелуй в уже колкую щеку, на что она каждый раз шутливо жалуется.
У Ричардса в руках истории болезней, которые ей велел передать Быков (вернее, которые он вызвался отнести Софе, но это не имело большого значения), и рука Фила постоянно тянется поставить пару заметок-подсказок на полях простым карандашом, но он не решается. Фил понимает, что умная Софа, ни разу не остававшаяся на дежурство, хотя и проработала уже почти три недели у Быкова, справится со всем сама. И он с его жалкой помощью ей совсем не нужен.
— А на чем ты играешь? — вопрос вырывается быстрее, чем Ричардс успевает подумать, но вернуть слова уже нельзя.
Софа приподнимает брови и немного скованно отвечает:
— На клавишных.
Она замолкает, а Фил, наконец, чувствует пришедшую с опозданием неловкость. Он натыкается на спинку дивана, больно ударяясь ногой, но лишь прикусывает щеку изнутри и протягивает ей истории болезней.
Калинина принимает их, бережно перехватывая тонкими пальцами пожелтевшие листы, и Ричардс, прежде чем уйти, успевает заметить серебряное колечко на одном из ее пальцев.
Каморка интернов довольно узкая, и, чтобы пройти к выходу, Фил разворачивается грудью к ней, неуклюже цепляя собственным бейджиком ее волосы. Софа в этот же момент разворачивается и кривится, потому что бейдж сильно тянет за кудряшку.
— Я вообще-то на хоровом отделении была, — немного сдавленно шепчет она, пока пальцы Ричардса пытаются распутать ее кудри с железной булавкой, и Фил почему-то улыбается этому.
Стоять вплотную к Софе, которая кусает губы и тяжело дышит ему в шею, и запускать свои руки в ее каштановые волосы, разделяя кудряшки, отчего-то очень приятно.

@темы: фики, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается

---

Название: Blest
Фандом: Гравити Фоллс
Переводчик: Demonesssa
Оригинал: Blest by puny
Размер: ~ 630 слов
Пейринг/Персонажи:Диппер Пайнс/Мэйбл Пайнс
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: R авторский, но скорее PG-13
Предупреждения: горизонтальный инцест
Краткое содержание: Лето тянется восхитительно долго.

1.
В конце концов, она выше его.
Они измеряют себя на их общее шестнадцатилетние. Она возвышается над ним на целый дюйм, почти полтора. Даже с распущенными волосами, тщательно расчесанными по пробору; даже без каблуков, отставленных в сторону; даже с его напряженным до скрипа позвоночником, почти распластавшимся по дверному косяку. Она хихикает, и он смотрит на ее усыпанные веснушками скулы, замечая «солнечные брызги» даже под глазами. Она выдувает свою половину свечей на торте ровно за пять секунд, прежде чем выдувает и его половину. И где-то между она бросает на него странных, сверхзаговороческий взгляд, сквозь рассеивающийся дым, и он чувствует, что этот взгляд пробирает его до внутренностей.

2.
Этим летом они возвращаются в «Хижину Чудес» дяди Стэна.
Мэйбл надевает его жилет и пару шорт ради шутки. Она долговязая и он за всем смехом отмечает ее острые коленки, выглядывающие из-под шорт, и тонкую ключицу, что просвечивается из-за спадавшей лямки жилетки. Спать в ту ночь хорошо. Никто из них и не вспоминает о том, что они пережили в этой «Хижине Чудес».

3.
На следующее утро, он сует нос под паркетную доску и листает заплесневевшие страницы Книги.
Тем же днем, ее похищают и уносят в лес. Он бежит за ней, отстранено отмечая клочки ее неонового ангорового свитера на сучках деревьев. К концу погони он, свитер, безнадежно испорчен, и Мэйбл кричит «ЭТО МЕДВЕДЕКРОЛИК, Диппер! МЕДВЕКРОЛИК!».

4.
Они получают фруктовое мороженое.
Месяц выдается ужасно жарким и дядя Стэн толкает им пару долларовых банкнот со словами «принесите чего-нибудь холодного из углового магазина, ради всего святого!». Мэйбл садится на велосипед за руль, а Диппер — позади, отвечая за педали. Она мельтешит, двигает бедрами, и у него в штанах становится тесно. Она спрыгивает на землю и мчится в магазин, звеня дурацким колокольчиком над дверью. Он не успевает успокоиться, как она выбегает из магазина с пригоршней малинового айспопс и, отодвинув с его лица потные волосы, целует. Она напевает «Как долго эта маленькая собачонка в окне» всю дорогу, а он так озабочен запоминанием малинового вкуса ее губ и запаха Ред Лак номер сорок, что совсем не жалуется на то, что педали тяжело крутить.

5.
Дождь льет, словно из ведра.
И это не эвфемизм. Сверху, и правда, льется вода из огромного жестяного ведра. Дядя Стэн выглядывает в окно и возвращается в свою постель. Мэйбл и Диппер делают так же, сдвигая свои кровати вместе и устраивая конкурс по лучшему пердению подмышками. Он честно выигрывает, но тут же теряет баллы, проигрывая ей в армрестлинге, который следует дальше.

6.
— Ты знаешь, что это такое?
Она спрашивает и, оперевшись на локоть, распутывает пальчиками свои длинные волосы. Это уже привычно завораживает.
— Э-эм... Ситуация, призывающая к расческе? — неловко шутит Диппер, но тут же вздыхает, перехватывая взгляд ее огромных ореховых глаз. — Я понял, что ты имеешь в виду нас. Мы ведь не друзья, верно? И не парень с девушкой, да?
— Да, — отвечает она и в ту же секунду переворачивается на спину. Дипперу кажется, что он слышит ее усмешку. — Определенно, нет.

7.
Он понимает, что у него растут мышцы.
Не существенно, но все же, когда он убегает от очередного монстра и подтягивается на ветках, рельеф четко прорисовывается. Мэйбл, кажется, тоже это заметила. В ту ночь она отодвигает одеяло и перебирается к нему. Диппер почти задыхается. Она не целует его, просто оборачивается вокруг, обнимая за торс и постепенно спускаясь вниз, на бедра. Диппер видит ее конфетные, различимые даже в темноте ноготки. Он стискивает зубы, а она кладет голову ему на плечо и осторожно стягивает его боксеры вниз. Треугольник лунного света, проходящий через окно, троится в глазах Диппера.

8.
Они уезжают.
Последние чемоданы закинуты в багажник. Грязные носки вытянуты из-под кроватей. Книга вновь под паркетной доской. Они стоят в уже почти не жилой комнате на чердаке и смотрят в треугольное окно. Мэйбл тянет к нему свою руку.
— Не грусти, — она подмигивает ему, и сердце Диппера вновь теряет нужный удар. — Мы вернемся следующим летом.

@темы: фики, пайн-цест, смотри, этом мой ОТР, пошиппери его, он не кусается